— Ну же… давай… толстолобая.

Сакура поджала губы, сдержала стон, вскинула бедра и отвернулась. Волосы прилипли к высокому лбу. Под ногами скомкалась простынь.

Пальцы были ловкими, дразнящими. Приподнимаясь на одном локте, ускоряя темп и выводя на финишную прямую, Ино не отрывала взгляда от пылающего лица Сакуры. Она была горячей, но все еще стыдливо закрывающей глаза девчонкой.

И все-таки Сакура расцвела, превратилась в прекрасный цветок. А Ино, в отличие от Саске, прекрасно знала, как не повредить нежных соцветий.

Скользнув глубже, вырвав разочарованно-удивленный стон, Ино неспешно опустила взгляд. Собранная у живота малиново-красная юбка, дрожащие колени. Бледно-розовые трусики на спинке кровати.

Привыкшее к нескончаемым миссиям тело куноичи становилось податливым и гибким, если знать, как к нему подступиться. Ино же успела выучить за время их дружбы. И, раскрывая половые губы, пропустила меж пальцев набухший клитор.

— Ах…

Ресницы задрожали, наморщился прекрасный лоб. Свело ноги, дернулись колени, Сакура выгнулась, желая уйти от сухого прикосновения.

Ино опустилась ниже, погружая пальцы в горячий вязкий сок.

Подруга снова напряглась, подрагивая от ускорившейся ласки, а потом, задыхаясь, едва ли могла сдерживаться. Ино помогла, накрывая ее губы своими, ловя полный истомы вздох. Ласка не прекращалась, только замедлилась, стоило Сакуре перестать вскидывать бедра и подрагивать от разбивающихся о берег волн.

Прошла целая вечность, прежде чем Ино отстранилась, окинула взглядом лежавшую рядом подругу и довольно улыбнулась. Мягкая, все еще влажная ладонь удобно устроилась на бедре.

Сакура пыталась прийти в себя и отдышаться. Сквозь полог ресниц она видела золото пушистых распущенных волос, почти прозрачных от падающего в окно полуденного света солнца. Колкость и мягкость матового изумруда глаз, способных подчинить разум. Но Ино брала верх иным способом.

Убрав прилипшие волосы, Ино коротко поцеловала подругу в лоб, а потом, присев на кровати, сладко потянулась, разминая затекшие мышцы. Сиреневый топ все еще был расстегнут, а под ним виднелось кружево белья. В отличие от Сакуры, предпочитавшей удобство и комфорт, Ино даже на миссии надевала тонкое и женственное.

Следом села и Сакура, тряхнула головой и неспешно застегнула молнию на кофте, поправила юбку и лишь после протянула руку к оставленному на спинке кровати белью.

— Еще раз назовешь меня толстолобой, — все еще хриплым от проглоченных стонов голосом проворчала Сакура и посмотрела на подругу так, что фразу можно было и не заканчивать.

А Ино уже крутилась перед зеркалом и собирала волосы в привычный высокий хвост. Две тонких заколки встали на место.

Солнце заливало комнату, купая девушек в своих мягких лучах. Где-то внизу, звеня банками, громко разговаривала соседка. Легкий ветер игрался тонкими занавесками, подкидывая их.

Ино не испугалась ни взгляда, ни предупреждения.

Улыбнувшись своему отражению, она повернулась к подруге, а потом склонилась над ней и, заглянув в лицо, ткнула пальцами в лоб. Секундного замешательства было достаточно, чтобы беззлобно фыркнуть.

— Но именно тебя выбрал Саске-кун, — мягко сказала Ино, а потом выпрямилась, смотря как багрянец по новому распаляет щеки. Сакура потерла лоб, пряча за рукой смущенный взгляд, и осторожно прикусила губу.

Может Ино и ошибалась, но… Саске действительно подарил ей надежду. Внутри все сжималось от воспоминания о том разговоре рядом с Конохой. Тогда он не позволил ей идти с ним, но одним жестом заставил вновь встрепенуться чувства.

Ино кинула подруге оставленные на стуле черные нижние шорты. Сакура вздрогнула и инстинктивно попыталась отразить удар. Нахлынувшая фантасмагория отступила, возвращая к реальности.

— Не тормози, толстолобая, — весело сказала Ино, сжимая металлическую ручку двери, а потом, удовлетворенно хмыкнув, открыла ее, чтобы спуститься вниз.

— Ино-свинина! — встав, крикнула Сакура вслед своей нерадивой подруге. Ведь Ино знает, как не любит она это дурацкое прозвище.

— Доброе утро, Харуно-сан! — послышалось снизу приветствие. Видимо, Ино все-таки решила заглянуть на кухню к матери.

Солнце нещадно слепило глаза. Обреченно вздохнув, Сакура вновь повалилась на смятую постель. Ладонью накрыла лицо.

В центре лба беспрестанно обжигало прикосновение.