- Всё, я хочу в отпуск!
На столе перед хокаге высилась гора бумаг.
Как обычно.
Как обычно, другая гора бумаг, уже проверенных и подписанных, поднималась стопкой чуть поодаль. И, как обычно, на смену проработанным документам Шизуне волокла пачку новых, и, хлопнув её на стол, терпеливо сказала:
- Сейчас не время, Цунаде-сама.
Пятая с ненавистью смерила взглядом высоту стопки документов. У каге не бывает отпусков. У некоторых случается выход на пенсию, если повезёт дожить до пенсионного возраста. Но и пенсия не гарантия - Сарутоби, вон, как вышел, так и вернулся.
Скрипнула дверь.
- Хокаге-сама?
- Умино, ты по делу?
- Принёс отчёты.
Цунаде закатила глаза к потолку.
- Сам, что ли, не можешь разобраться?
- Но тут надо подписать...
Пятая попыталась воззвать к жалости и совести молодого поколения.
- Я старая женщина...
Не вышло. Умино вежливо улыбнулся.
- Что вы, хокаге-сама!
Глава деревни посмотрела на него мрачно. Настроение с утра ни к чёрту, дел полно, от бумаг рябит в глазах, советники донимают дурацкими нотациями. Шизуне весь день не в настроении, и никакого толка от неё, кроме ворчания. Посетители, опять же, ломятся то в дверь, то в окно. Дела у них всё больше такие, что выеденного яйца не стоят, но требуется, отчего-то, чтобы именно хокаге разрешала все их мелкие бытовые проблемы. Уж лучше война, чем рутина. И никакой возможности расслабиться - ну, совершенно никакой. А нервы уже на пределе.
Дверь опять скрипнула и хокаге подскочила.
- Что? Кто там ещё?! У меня перерыв!!!
В дверях возникла суматоха.
- А я только документы отдать.
- А я только забрать...
- А почему мне нельзя, если им можно?
Цунаде поднялась.
- Всё! - рявкнула она. - Я сказала "всё"! У меня перерыв! Кому надо, пусть ждёт.
Во всём здании было лишь одно место, где точно никто не посмел бы потревожить хокаге, и Цунаде, громко цокая каблуками, отправилась туда. Хоть немного покоя и тишины в этом нескончаемом бардаке. А посетители как-нибудь потерпят.

***

Посетители вытерпели меньше часа.
Минут через сорок Шизуне осторожно сунулась в дверь служебного сортира со словами:
- Хокаге-сама, вы ещё не...
Увидев начальницу, задумчиво разглядывающую узкую картонную полоску, Шизуне побледнела.
- Что это, Цунаде-сама? - спросила она предательски дрогнувшим голоском.
У Цунаде на миг стал просветлённый и вдохновлённый вид, но потом она опомнилась и сурово сдвинула брови.
- На сей раз, - заявила она, демонстрируя полоску Шизуне и своему отражению в зеркале над умывальником, - не пронесло.
Глаза у Шизуне округлились
- Вы? Вы что?...
- Да! - ответила хокаге. - Да. Да. Да! Идём, надо принять меры.
В сопровождении поникшей Шизуне, бормочущей "Какие теперь-то меры?", глава Конохи вернулась в кабинет, к ожидающей её толпе. Посетителей прибавилось. У стола хокаге продемонстрировала полоску всем присутствующим и громко спросила:
- Осознаёте, что это значит?
Она обвела посетителей взглядом, замечая, что одни хихикают, другие не врубаются, Аоба краснеет, Умино тоже, и пытается поймать за куртку Наруто, вылезшего вперёд посмотреть - что там за штуковина такая. В заднем ряду Анко выразила всю свою женскую солидарность, с чувством сказав "Вот, б..ть !" и стукнула по голове Камизуки, сдуру поинтересовавшегося, кто счастливый отец. Рядышком с ними замер рискующий потерять таки сенбон Генма.
- Ширануи, рот закрой, - посоветовала хокаге.
- Это не я! - встрепенулся он.
- Ещё не хватало, чтобы ты, - фыркнула пятая.
Она выложила полоску поверх бумаг и указала на неё пальцем.
- Это, кто не знает, тест на беременность, - она подождала, когда шум в толпе уляжется и уточнила. - Положительный.
И в полной тишине торжественно заявила:
- А означает это, что я ухожу в отпуск. Декретный. Немедленно!
Прежде, чем визитёры успели сообразить, что подписание их бумаг и решение дел откладывается, хокаге сложила печать и с громким хлопком испарилась в облачке дыма.

***

Развалившись в горячей воде и блаженно расслабившись, Цунаде поняла, что улыбается, и не потому что надо, а потому что хорошо.
Шизуне, конечно, увязалась с ней ("Я же тоже разбираюсь в медицине, Цунаде-сама") и, конечно, пыталась заставить начальство вести упорядоченный ("Чтооо!? Какое ещё казино?! В вашем положении ночью надо спать!") и здоровый ("Нет! Саке вам ка-те-го-рически нельзя, Цунаде-сама!") образ жизни. Несмотря на навязчивую заботу, Цунаде и в казино неплохо оторвалась, и в баре посидела, и даже умыкнула оттуда бутылочку с собой. Ошарашенные старейшины не сумели от неожиданности ничего возразить на доводы о несовместимости нормальной беременности с тяжелой и полной стрессов работой хокаге, и обитатели Конохи к срочному отъезду руководительницы отнеслись без возмущения. Вопрос заместительства Цунаде утрясла удивительно легко, нахлобучив шляпу с иероглифом "хо" поверх серебристых лохм копирующего.
- Я не... , - начал было он, но Цунаде приобняла его за плечи, похлопала по груди и сказала:
- Да, Хатаке, да. А откажешься - Узумаки назначу. Он давно мечтает.
И все сразу поверили!
И даже не стали спорить!
Какаши только стянул с себя молча шляпу и обречённо уставился на усеянный бумажками стол.
Закрывая дверь, пятая слышала ошарашенный голос Котетсу:
- От беременности всегда с головой проблемы?
И звук новой затрещины.
Побег из Конохи под флагом борьбы за здоровье матери и ребёнка прошёл успешно. Пару дней спустя, добравшись неторопливо до пограничного городка, хокаге распаковала чемодан и пустилась во все тяжкие под возмущённые крики Шизуне. Но никакие разумные доводы не могли остановить хокаге, истосковавшуюся по нормальному отдыху и досугу. Цунаде блаженствовала: никто не сваливается посреди ночи с известием о нелегальном прорыве на границе, не нужно рано вставать, можно вдоволь с утра понежиться в постели, наконец, ничто так не снимает стресс, как азартные игры и горячие источники. В таких условиях можно смириться с навязчивым контролем Шизуне. Вторая неделя отпуска шла к концу, и Хокаге наконец-то стала чувствовать себя человеком.
- Цунаде-сама, а вы уверены, что для ребёнка не вредно, что вы сидите в такой горячей воде, - спросила Шизуне из-за клубов пара.
- Уверена, - отрезала Цунаде.
Шизуне, присевшая у края бассейна осторожно опустила ногу вниз, поболтала пальцами в воде, но так и не слезла в бассейн.
- Цунаде-сама, - мне нужно с вами поговорить, - сказала она.
Цунаде повернулась к ней, излучая благосклонность и умиротворение.
- Видите ли, Цунаде - сама, - с нетипичным для неё смущением и уставившись взглядом в свои коленки, начала Шизуне, - дело в том, что я ... я... ну... я тоже...
Она замолчала, глубоко вздохнула и выпалила:
- Беременна!
Цунаде невозмутимо подняла вверх руку и крикнула на весь онсен:
- Официант!
Опешившей Шизуне она пояснила:
- За это надо выпить, я считаю!
- Вы что! Цунаде - сама, вам же нельзя! - взвилась Шизуне.
Цунаде поймала её за ногу и сдёрнула с бортика вниз. Аккуратненько.
- Это тебе нельзя, - сказала она, едва Шизуне вынырнула. - А мне можно.
- А как же ребёнок?!
- Какой ещё ребёнок, Шизуне? С ума сошла? Ты возраст мой помнишь? Реальный возраст? Просто мне нужен был предлог для отгула. А в туалете так кстати подвернулся положительный тест.
Цунаде подхватила с оперативно доставленного подноса бутылочку с сакэ и подмигнула:
- Признавайся, это был твой?
Пока пятая прямо из горлышка поглощала саке, Шизуне возмущённо булькала, спрятавшись в воду по самые пунцовые щёки, но она вскочила несколькими секундами спустя, подняв тучу горячих брызг.
- Цунаде-сама! Выходит, вы ввели в заблуждение всю Коноху.
Цунаде успевшая уже уговорить пару бутылочек, пока Шизуне возилась в раздевалке, хихикнула и гордо кивнула.
- С помощью одной-единственной картонной полосочки! - гордо сказала она.
- Да как вам не стыдно!
Шизуне плюхнулась в воду и отвернулась от начальницы.
- Вот ещё, - сказал Цунаде. - Вовсе мне не стыдно. Я просто, - она поболтала бутылкой, прикидывая, не заказать ли ещё, - реализую своё право на отдых. Денька через три вернёмся назад. Официант! Ещё саке!
- Но что вы скажете в Конохе? - укоризненно спросила Шизуне. - Там ведь все считают, что вы действительно беременны.
- Хокаге не может позволить себе девятимесячный отпуск, - грустно констатировала Цунаде. - Поэтому мы скажем, что я использовала медицинское дзюцу и беременность за меня отходишь ты!
Плеск, звон бьющейся керамики и яростный вопль "Хокаге-самааа!" заставили вздрогнуть даже посетителей мужской части онсена.
- А как же я!? - кричала Шизуне.
- А вот ты-то как раз очень даже беременна, так что ты и отправишься в декрет, - отвечала хокаге, увернувшись от деревянного подносика и фарфоровых чашечек. - А потом в отпуск по уходу за ребёнком. Ясно?! Видишь, я все продумала. А Аоба...
- Что "Аоба"? - вспыхнула Шизуне.
- А он будет иметь дело со мной, - Цунаде выставила из воды кулак, - если вдруг окажется, что он чем-то недоволен.
За спиной хокаге раздался сухой треск. Пятая медленно повернулась и обнаружила за спиной пробитую броском Шизуне перегородку с маячащими в проломе мужскими физиономиями. Цунаде приподнялась, придерживая у груди полотенце и воздымая длань.
- Что уставились? - спросила она тем голосом, от которого Конохские джонины приседали, а генины так и с ног валились. - Никогда не видели беременную женщину?!
Кулак впечатался в край бассейна, по камням и плитке под гул удара пробежала глубокая трещина, по ту сторону забора сделалось пусто.
- Хорошо-то как, ками, - пробормотала хокаге, сползая назад в горячую воду и блаженно жмурясь. - О, какое блаженство, какое блаженство быть беременной...