Бой длился уже несколько часов, противники сильно измотали друг друга, но сдаваться было не в их правилах. Ещё с детских лет они никогда не могли прийти к обоюдному согласию в каком-либо вопросе.

Столько техник они уже перепробовали друг против друга, но ни один не желал сдаваться, не желал проигрывать. У каждого из них были на то свои причины. Оставалось лишь уворачиваться от атак, нанося новые и новые удары, до тех пор, пока один не совершит ошибку.

При каждом вздохе грудную клетку обжигало, словно откуда-то из недр тела или души поднимается огонь, грозящий спалить все дыхательные пути. Но эта боль была ничем для Наруто, в сравнении с холодом чёрных глаз, со взглядом которых он изредка встречался. Нет, бороться, бороться до самого конца! Он так много преодолел не для того, чтобы взять и сдаться. Это было не в правилах Узумаки.

И вот, свершилось то, во что поверить сразу было невозможно – Учиха Саске допустил ошибку, но задумываться над этим не было ни времени, ни желания, поэтому Наруто, собрав все свои последние силы, сделал решающий рывок. Техника не столь мощная чтобы убить, да он этого и не желал. Обездвижить – вот была главная цель, и блондин её добился. Теперь Саске лежал на спине, не имея возможности пошевелить и пальцем. Наруто упал на колени рядом с ним. Слишком сильно он устал в этой битве, ещё пара минут и пришлось бы распрощаться с жизнью. Сбившееся дыхание никак не хотело приходить в норму. Минут через пять, когда силы начали возвращаться к шиноби, Саске нарушил молчание.

- Может, ты уже добьешь меня, наконец? Или так и будешь сидеть? – несмотря на своё положение, тон голоса Учиха нисколько не изменил. Всё те же стальные высокомерные нотки, с щепоткой презрения.

- А я тебя убивать и не собирался. Я уже говорил – я верну тебя.

- Узумаки, ты до сих пор такой же идиот как и раньше. Сколько тебе нужно ещё раз повторить, что я не стану служить на благо деревни, желавшей истребить весь мой клан? Ты же ни черта не понимаешь…

- Саске, нельзя жить одной лишь жаждой мести. Неужели ты…

- Наруто, полпути пройдено, больше нет дороги назад, я не остановлюсь здесь.

От подобных слов Узумаки вскипел. «Ками-сама, как же трудно разговаривать с этим упёртым и абсолютно не желающим ничего понимать мстителем?!»

- Учиха, может быть, уже хватит мучить себя и других? Ты же всю жизнь бредил одной лишь силой. Ты её получил. Ты убил брата. Ты добился своей цели. Да, когда-то давно тебе причинили боль, да, это было ужасно, да, такое не каждый сможет вынести, но может, хватит жить прошлым?! Может, хватит уже мести?! Этим ты не поможешь своему клану, а только будешь причинять боль себе снова и снова. Будешь причинять боль другим, ни в чём не повинным людям. Ты только представь, скольким ты искалечишь судьбы, пытаясь отомстить за себя!

- Тебе никогда не понять этого, - Учиха рывком сел, не ожидав, что это ему удастся, парень удивлённо посмотрел на блондина.

- Эта техника очень быстро рассеивается. Боюсь, если мы не найдём общий язык, нам придётся продолжить…

При взгляде в эти грустные голубые глаза, что-то больно кольнуло в груди брюнета. То самое чувство, что заставляло его подолгу лежать без сна в логове Орочимару, невольно предаваясь воспоминаниям о том времени, когда в его жизни появился человек, который не давал думать сутками лишь о мести, обращая внимание Учихи на себя. Чувство, заставлявшее, просыпаться в холодном поту, когда снова снилась битва в Долине Завершения.

Пока Саске вглядывался в глаза блондина, обычная маска безразличия на его лице дала трещину. Он застыл, словно вспоминая что-то, по лицу пробежалась тень ранее так хорошо скрываеых эмоций.

Наруто понял, сейчас или никогда.

- Саске, у нас лишь два выхода. Первый: ты, наконец, одумаешься, и мы вернёмся в Коноху. Второй: ты не возвращаешься в деревню, но тогда ты должен будешь убить меня.

Учиха не ожидал подобных слов от Наруто. Несколько минут они просидели в молчании. Тишину нарушил отчего-то робкий голос Узумаки.

- Саске… Прости меня за это.

Прежде чем брюнет успел опомниться, блондин очень нежно коснулся его губ своими. Это было так…непривычно…

Всегда лишь один человек мог пробудить глубоко загнанные чувства и желания Учихи. Вот и сейчас нечто тёплое и приятное словно разливалось по всему телу брюнета от тех мест, где его тела касался Наруто.

- Значит, только два выхода? – прошептал Саске наконец оторвавшись от губ блондина и придерживая его за подбородок.

Узумаки кивнул, и Учиха вновь прильнул к столь долго желанным губам.

В этот раз поцелуй был прерван блондином, почувствовавшим холодную сталь у своего горла.

- Что ж, для меня это самая сладкая смерть из всех, - проговорил он с грустной улыбкой.

- Ты даже не будешь сопротивляться?

- А зачем? Ты сделал свой выбор, а я – свой.

- Странно, не ты ли с детства кричал, что будешь хокаге во что бы то ни стало? Отказываться от своей мечты не в твоих правилах, уссоротонкачи.

- У меня уже давным-давно другая мечта. Она ещё более безумна и невыполнима. – Его голос редко становился таким серьёзным, в нём так и сквозит боль, он так режет слух. – Я прошу только об одном – закончи с этим поскорее, Цунаде-баа-чан обещала выслать вспомогательный отряд, они скоро меня найдут, и лучше бы тебе в это время быть подальше от этого места. Я не хочу лишних смертей.

Наруто слегка подался вперёд, и на его шее заалели несколько капелек крови.

Прибывший на место отряд шиноби деревни Скрытого Листа нашёл тело белокурого юноши. Парень лежал в луже собственной крови, на его горле красовалась глубокая резаная рана, глаза закрыты.

Позже проведённая лично Годайме экспертиза показала, что этот человек точно не Узумаки Наруто.

Кабинет хокаге. Цунаде стоит лицом к окну, напряжённо всматриваясь в линию горизонта.

- Цунаде-сама, просто дайте им немного времени, и они вернутся. Я это точно знаю. Они оба так долго мучили друг друга, что, думаю, заслужили чуточку отдыха от всех неурядиц этого мира. Вам так не кажется?

Сейчас жизнь в деревне Листа течёт своим обычным размеренным чередом. Но, возможно, совсем скоро спокойствие улетучится вместе с возвращением самого непредсказуемого ниндзя, который просто не сможет прийти без своей главной слабости, в лице мрачноватого брюнета. И тогда всё окончательно встанет на круги своя. И жизнь в этой деревне сложно будет назвать тихой и спокойной.