Гремучие змеи, вырвавшиеся из-под земли, молниеносно опутали мое тело, парализовав мышцы и систему циркуляции чакры. Я дергался, пытаясь высвободиться, покуда из пространства не визуализировался Орочимару. -Привет, сладость моя. Ты не боишься разгуливать один, в темноте?
Я огляделся: кромешная темнота, не видно ни зги. Его пальцы коснулись моей щеки; я рефлекторно дёрнулся. Шейх поцокал языком.
- В позапрошлую нашу встречу ты был ласковее, Саске-кун. Но теперь тебе бежать некуда, никто тебе не поможет, - промурлыкал Шейх, прижимаясь ко мне. Я безуспешно пытался вырваться. Змеи зашипели, высовывая раздвоенные языки, и сильнее оплели меня. Холодная чешуя противно липла к вспотевшей коже.
«Гендзютсу? – соображал я.- А если это реальность?!»
Я запаниковал. Тщетно пытался вспомнить, что же я делал пятнадцать минут назад, и какая неебическая сила вынесла меня на улицу. Мне поплохело.
Шейх даром времени не терял – я чувствовал чужие пальцы ниже пояса. Посмотреть не получалось – змеи оплели меня так, что я пальцем шевельнуть не мог. Внезапно личина Шейха сменилась на узумаковскую морду.
- Твою мать, Сатана, - изумлённо проговорила полосатая морда, вися в пространстве. Рук и ног у морды не наблюдалось. – Ну ты и извращенец! Гулять по городу без труханов!
Я опустил глаза и ужаснулся: он не врал. И впрямь без труханов. Быстро оглянувшись вокруг, я убедился, что ничто и никто меня не держит. Мимо проходили люди; напротив меня застыла покрасневшая девушка, смотревшая на голого меня с открытым ртом. Выглядело это так, будто я специально вывалился из дома в костюме Адама: и на людей посмотреть, и себя показать.
- Ему нечего стыдиться, - разлился в пространстве елейный голосок Хабиби. – Ему-то есть что показать в отличие от некоторых…
- Заткнись, Сай! – заорал Узумаки, своим голосом разбивая реальность на осколки.

Я резко сел на кровати, по спине ручьями стекал холодный пот. Святая индукция! Приснится же блин, такое… Тренировки с Узумаки не проходят бесследно.
За окном ярко светило утреннее солнце, во весь голос щебетала мелкая птичья сволочь. Природа готовилась к наступлению лета. Я же готовился сдохнуть.
- Гуд морнинг! – бодро проорал Итачи. Я простонал, и рухнул обратно на постель.
- Столь прекрасное утро, а ты уже не в настроении?
- Всякая чушь снится, - буркнул я.
- Эротического содержания, надеюсь?
- Нет, - нагло соврал я.
- Ты не посмотрел журналы, которые я тебе принес.
Я вопросительно приподнял бровь. Братец деловито порылся на моем столе, извлёк из вороха чертежей и электрических схем кипу журналов с голыми тётками, и демонстративно помахал ими перед моим носом. Я сморщился.
- Убери эту гадость, - простонал я. – Если бы я знал, что на моем столе лежит эта пакость, то выкинул бы немедленно!
Итачи странно посмотрел на меня. По его лицу скользнула тень непонятного мне удовлетворения. Глянцевая бумага мгновенно вспыхнула в его руках, даже пепла не осталось.
- И как твоя тренировка с Узумаки? Ты пришел домой очень поздно.
Настроение грохнулось в район абсолютного нуля. Ему голубиная почта известия о моих делах приносит?
- Шухер отказался нас выпускать с полигона, пока мы не отберем у него колокольчики.
- И что?
- Колокольчики отобрали, - отчитался я, и нырнул под одеяло. Оно медленно поползло вниз, открыв моему взору горящие глаза Итачи.
- И?
- Мы теперь напарники. Еще вопросы?
Хорошо, что Итачи не додумался спросить, каким образом мы заполучили эти колокольчики - белобрысому дебилу призванная жаба доставила новый выпуск этой порнографии, которой зачитывается Шухер. Пока придурок читал вслух это безобразие, я отбивал атаки Шухера. Поняв, что ни хера ему не светит, Шухер торжественно поклялся, что ни одна живая душа об этом не узнает, и вот…
Итачи потянул меня за рукав пижамы:
- Пойдём пить кофе. Я хочу с тобой поговорить.
Ох, не нравится мне его тон... Я поёжился, нехотя выпал из кровати, и поплелся следом.
- Шейх просил передать – через три дня у тебя миссия ранга В. Подробностей я не знаю, но думаю, тебе нужно подготовиться. Кстати, что с вашей комбинированной техникой?
- Я думаю, Шейх слишком надеется на это дзютсу. Я спрашивал учителей – за всю историю школы только один раз смогли соединить Ветер и Молнию. Да и зачем Шейху это дзютсу?
Я отхлебнул кофе, и обжегся, язык заболел. Брат как ни в чём не бывало сделал больший глоток. Издевается, что ли? Я приложил ладони к горячей кружке.
- В атмосфере воздух и электричество неразрывно связаны. У нас не было возможностей изучить эту технику, поскольку чакра Ветра очень редко встречается.
- То есть, я стал жертвой дефицита. Почему его не поставили в пару с Какаши? Ведь у него тоже чакра Молнии!
- Какаши элитный эспер, - я хмыкнул, вспомнив его неуклюжие попытки отобрать у Наруто извращенскую книженцию, - и ему будет неинтересно с Наруто. Наруто будет беспокоиться, потому что Какаши сильнее его, и ему не объяснишь, что дело в опыте. Кроме того, Какаши с наступлением лета пойдет на миссии ранга S, куда не допустят Наруто. То есть, совместные тренировки отпадают, и смысла ставить их вместе нет.
Я быстро перебрал в памяти стихии моих одношкольников: Чоуджи – Земля, Шикамару – Земля, Киба – Земля, Сай – стихия Бумаги, разновидность стихии Земли. Из Огня – только Итачи… Я чуть не шлёпнулся на пол от изумления. И всего-то?! А мне уже чудился мировой заговор…
Кофе остыл, и я опрометчиво сделал глоток.
- А что ты думаешь о Наруто?
Я подавился злополучной жидкостью, реальность поплыла перед глазами. Голова мотнулась вниз, в живот упёрлось что-то твёрдое. Когда я наконец откашлялся, то обнаружил себя перекинутым через колено Итачи.
- Это новый способ убийства? – прохрипел я. Брат улыбался улыбкой счастливого маньяка.
- Ты не ответил на мой вопрос.
Я поднялся, и сел на стул. Отодвинул кружку от греха подальше.
- Я бы предпочел остаться один.
Итачи заметно вздрогнул.
- Я не всегда смогу быть рядом, поэтому я хочу, чтобы с тобой был надежный человек, который тебя поддержит и защитит.
- Я достаточно силен.
Итачи прижал меня к себе, и провел рукой по моим волосам.
- Я хорошо помню, как в детстве ты боялся темноты, и засыпал только рядом со мной. И любил кататься на моей спине.
Я высвободился из рук Итачи.
- Ты изо всех сил пытаешься быть сильным, но мне даже представить страшно, что произойдёт, если ты останешься действительно один. Родителям ты не доверяешь, близких друзей у тебя нет.
Пальцы непроизвольно сжали кружку, она разломилась на осколки. Я удивленно смотрел на свою руку – я не ожидал от себя такой силы.
- Успокойся, я не думал оставлять тебя одного. Мы эсперы. Каждый день может разразиться война, где меня могут убить.
- Или меня, - вставил я свои пять копеек.
- Я рассматриваю ситуацию, когда могут убить меня.
Я вскочил.
- Ты один из сильнейших эсперов, которые когда-либо рождались! Как тебя могут убить?!
- Я бы сам хотел верить в свою неуязвимость, но я всего лишь человек. Если меня ранить, потечет обычная красная кровь, новые руки и ноги, если их оторвет, у меня не вырастут. Врагов может быть больше, или они окажутся сильнее. В конце концов среди нас могут оказаться предатели.
Всё, меня прорвало. Слёзы хлынули из глаз.
- Прекрати, - всхлипнул я.
- Или тебя возьмут в заложники, и они поставят условие: или я убью себя, или убьют тебя. Естественно, я выберу первое, - безжалостно добил меня Итачи.
Этот диалог оказался выше моих сил. Я понесся в ванную, захлопнул дверь перед носом Итачи, засунул пылающую голову под прохладную струю воды. В дверь забарабанили. Я выключил воду, на цыпочках подошёл к двери.
- Саске, открой дверь, - неожиданно спокойно произнесли с той стороны.
- Надеюсь, ты не вызвал спасателей?
- Думал, не успею. Вода очень хорошо проводит электричество.
- Как это я не додумался, - проворчал я, хотя сердце грохнулось в пятки. Неужели он решил, что я … того?
- Давай поговорим, - Итачи продолжал долбить мой мозг.
– Если опять об Узумаки, меня тут нет! – заорал я. За дверью тяжко вздохнули.
- Ты ведёшь себя как младенец.
- Да! Сначала расписал в красках свою смерть, и думает, что меня это не колышет! Обо мне он думает, как же! Тебе лишь бы ответственность на кого-нибудь спихнуть, и оставить меня!
Глаза опять увлажнились, но я мужественно шмыгнул носом.
- Саске, я не думал, что ты всё именно так воспримешь…
- Иди в жопу, - огрызнулся я, поднимаясь на ноги. – Только и делаешь, что проповеди читаешь.
Я пошарился в вентиляционном люке: там братец заныкал сверток с конфискованной дурман-травой.
- Пока отсутствуют предки, я за тебя в ответе. Чем ты шуршишь, мышка-норушка?
- Хлебцем, - пищащим голоском ответил я, и добавил нормальным: – Вижу, как ты за меня в ответе: пихаешь на кривую дорожку!
- Сдаётся мне, что это не хлебец.
- Конопля, - злорадно ответил я.
- Сигареты, - поправился брат.
Я шумно понюхал свёрток, и поцокал языком.
- Галлюциногенами так и прёт, - заключил я, шурша пакетом, а затем и бумагой.
- Ты собираешься курить мои сигареты у меня под носом? – встрепенулся Итачи.
- Да-а.
- Не будь жопой, дай одну. И хватит отсиживаться!
- Хочу и буду, - гордо ответил я, подсовывая «откуп» под дверь.
Я услышал, как Итачи затягивается. Я высек искру из воздуха, поджег сигарету. Дым опалил горло, я закашлялся. По телу распространилось блаженное тепло. Только спустя время я сообразил, что отвечаю на вопросы Итачи.
- Итачи! ты сволочь! – взвыл я. Дурман как рукой сняло, я с отвращением посмотрел на «сигарету правды», вернее, окурок. Сам виноват, никто мне в рот не пихал.
- Ты не ответил: у него действительно маленький член?
Я чуть не треснулся головой об стену. Что я успел ему рассказать, и как долго длился наш разговор? Вот же информационная пиявка, не отстанет, пока не узнает всю правду.
- Мне приснилось, - осторожно произнёс я.
- Он тебе во сне ЕГО показал?
- Нет. Это вообще другой человек сказал.
- То есть, другой ЕГО видел?
- Я откуда знаю? – взорвался я. – Он не отчитывался, видел он или нет!
- Но он же откуда-то знает, что у Узумаки маленький член?
- Откуда, откуда… От верблюда. Хабиби еще тот извращенец, членомер херов.
- Интересные у тебя сны, - самодовольным тоном проговорил Итачи. По спине пробежал холодок.
– А говоришь, не эротические. Да еще с участием лиц мужского пола.
Я сдавленно промычал, и готов был убиться об стену. Наконец я прохрипел:
- Нии-сан, скажи честно: ты хочешь, чтобы я спал с парнем?
- Неважно, кто с тобой, парень или девушка. Я хочу быть уверен, что тебя поддержат и защитят. Несмотря на твою ершистость и вредность, он всё равно пытается сблизиться с тобой.
- Я не пойму, чего ему от меня надо?
- Дружить, маленький глупый брат. На тебя где сядешь, там и слезешь. За общение с тобой молоко нужно выдавать за вредность: колючий, ядовитый, противный, эгоист, какого на всем свете не сыскать, плюс облучение! Моя челюсть шлепнулась на пол. «Обласкал», еще и братом называется! По его словам выходит, что Узумаки при жизни памятник нужно ставить.
- Он меня поцеловать пытался, когда узнал про случай с Шейхом, - вырвалось у меня помимо воли.
- И как он не отравился? – протянул Итачи. - А что ему, бедному, еще остается? Как друга не воспринимаешь, как напарника тоже. Когда он узнал про твой поцелуй с Шейхом, он пришёл к вполне логичному выводу, что ты предпочитаешь мужчин. И ты не встречаешься с девушкой.
Нечего добавить. Всё логично.
Отредактировано 16.04.2020