6. Всего лишь клоун.

Умино Ирука относился к такому типу людей, которых часто любили называть «няньками», а еще чаще – «надоедливыми приставучими шизиками». И, разумеется, как и любого уважающего себя представителя сей людской касты, Ирука имел веские основания, чтобы стать этой самой «нянькой». Основания являлись ни чем иным, как личной травмой детства Ируки. Впрочем, в Конохе уже не считалось чем-то удивительным о, что у тебя есть в рукаве имеется парочка секретов из прошлого и скелетов в шкафу, чаще всего, к слову, связанных с твоим родственниками/любовниками/друзьями, и реже – с Великим и Ужасным Хокаге. И, возвращаясь к преподавателю Академии шиноби, следует заметить, что его травма детства была связана как раз-таки с его родителями, а точнее – с их отсутствием. Возможно, это и стало причиной его каждодневной беготни за юным Узумаки, за Узумаки-отроком и за Узумаки-взрослым, в общем-то, тоже.
Сегодняшний день был для Ируки одним из тех скучных и серых будних преподавателя в Академии, когда работы наваливается не так много, единственный твой неофициальный подопечный бегает в неизвестном направлении, а единственный собеседник, с которым, правда, ты не столько говоришь, сколько споришь по поводу и без, пропадает где-то в небытие, зачитываясь, скорее всего, своим любимым порнушным романом.
Такая вот серая и убогая жизнь и загнала Ируку средь бела дня в квартиру своему бывшему ученику, в надежде, если не найти там Наруто, то хотя бы передневать в прохладной узумаковской комнате. Запертая дверь для Умино никогда не была проблемой, во всяком случае, запертая дверь квартиры блондина. Потому что только Ирука точно знал – Наруто никогда не носит ключ с собой, он хранит его под ковриком у соседней двери (потому как коврика у Узумаки лично никогда не наблюдалось).
Однако, как бы странно это не было, хотя, зная Узумаки, наверное, можно было спокойно сказать, что – нет – это не было странно, входная дверь оказалась не заперта. Немного поразмыслив над этим и придя к довольно-таки логичному выводу, что растяпа-Наруто в очередной раз благополучно забыл про такую мелочь, как замок, Ирука толкнул дверь и проник внутрь узумаковской квартиры. Он даже не успел удивиться, столкнувшись взглядом с сидящим на полу у порога комнаты блондина аки Московская сторожевая Какаши, как за стеной в ужасе закричали:
- КАКАШИ-СЕНСЕЙ!!!
«Наруто?..»
Оттолкнув в сторону встающего на призыв ученика Копирующего ниндзя, Ирука схватился за ручку двери, рванул ее на себя, с ужасом осознал, что дверь заперта, запаниковал, зашелся благим матом, чем очень удивил Какаши и стоящего за стеной Наруто, кстати, тоже; затем одумался, взял себя в руки, вспомнил, что дверь открывается «от себя»; и, наконец, ее распахнул.
Представшая перед ним картина поразила учителя до глубины души. Ноги Ируки подкосились, и он безвольно сполз по стене на пол, округлившимися от шока глазами глядя перед собой. Довольно странная, по правде, реакция, особенно, если учесть, что находившиеся в этот момент в комнате «Саске» с Наруто были не только одеты, но и стояли в двух метрах друг от друга, не делая при этом абсолютно ничего.
Впрочем, раскаленному жарким летним солнцем, а, быть может, и по своей природе, мозгу Ируки хватило и того, что была заперта комната (а ведь комнаты обычно не запирают, во всяком случае, примерные мальчики не запирают точно), был Хатаке в роли сторожа (примерным мальчикам сторож не нужен), и были Саске с Наруто (само сочетание этих двух имен уже не вызывало у Ируки никаких приличных ассоциаций), которые были в той самой запертой комнате, с тем самым псом-Какаши на сторожевом посту. Так, сидя в полубреду-полушоке на пыльном узумаковском ковре, Умино думал в этот момент только об одном:
«Наруто… Ну зачем… Ну зачем ты ему отдался?..»
- Ирука-сенсей… - удивленным и каким-то виноватым голосом позвал Узумаки, глядя на пребывающего в малость странном и, от того, слегка пугающем состоянии учителя.
- Наруто… - затуманенным от печали взглядом Умино посмотрел на своего бывшего ученика, затем перевел взгляд на Учиху, - Саске… - и под конец задал в пустоту поистине гениальный вопрос, повергший всех в долгое молчание, - Как вы могли?..
Да, действительно, молчание между попавшими в неловкую ситуацию людьми еще никогда не было таким затяжным. Правда, ранее и ситуации не воспринимались некоторыми особо одаренными в области домысливания индивидами так необычно.
- Ирука, - первым подал голос Какаши, - А вы… вообще о чем?
- Не смей… - прошипел Умино, поднимаясь с пола и одновременно превращаясь в некое подобие самых страшных какашенских кошмаров, - Не смей делать вид, что не понимаешь, что происходит! – уже кричал он, приближаясь к Хатаке с решительно настроенным видом, - Ты… Да как ты мог? Как ты мог сторожить Саске, пока он насилует Наруто?! Да я тебя!.. – прервав свою речь на полуслове, Ирука с неизвестно откуда взявшейся прытью и злобой накинулся на ничего не понимающего джоунина.
Узумаки, в голове которого вот уже последние минут десять навязчиво мелькала мысль, что Ирука-сенсей – извращенец похлестче всех их вместе взятых, попытался было остановить не на шутку разошедшегося учителя.
- Ирука-сенсей, погодите! Какаши-сенсей тут вообще не причем! – здесь Наруто, правда, немного приврал: Какаши-сенсей был тем добрым дядей, который, для воплощения в жизнь писательской мечты Узумаки, посоветовал ему опробовать все самому, на практике, с немного видоизмененным клоном – но к делу это, в общем-то, отношения не имело. А спасти шкуру Хатаке было просто необходимо. Для того, хотя бы, чтобы объяснить ему, что клон, превратившийся в Саске, еще не доказывает того, что Наруто на Саске помешан, причем помешан не в очень хорошем смысле этого слова. Впрочем, для начала Узумаки надо было убедить в этом хотя бы себя.
- Ирука-сенсей, стойте! – крикнул еще раз блондин учителю, но тот никак не отреагировав на просьбу блондина, мертвой хваткой вцепился в шею Какаши и самозабвенно его душил, периодически обвиняя в развратном поведении и преступных действиях по отношению к молодежи. Хатаке, не намереваясь, видимо, это больше терпеть, попытался оторвать от себя учителя, но сделать этого не смог, а потому побежал из квартиры Узумаки в неизвестном направлении, волоча за собой взбесившегося Ируку.
Поглядев немного им вслед и пожелав Какаши удачи, Наруто повернулся к все еще стоящему позади него в обличии Саске клону.
- Мда.. Ну и создал же ты проблем, - блондин грустно улыбнулся и клон ответил ему такой же улыбкой, до неузнаваемости преобразившей лицо Учихи, - Почему ты вообще появился? – и Наруто вздохнул, - Ну да…ты же мне не ответишь.
Посмотрев еще разок на улыбающегося ему «Саске», Наруто сложил печати для того, чтобы прервать технику.
Клон, лопнув в белом облаке дыма, пропал.

* * *
Саске как раз направлялся на квартиру к своему «ученику», как на горизонте знакомого, ставшего за последние несколько дней практически родным, дома, если, конечно, у дома и вправду мог быть горизонт, заклубилась пыль и из небытия возникли два очень странных субъекта. Первый субъект являлся ни кем иным, как Хатаке Какаши с выпученным глазом. Второй субъект наименовался Умино Ирука и имел весьма искаженное в пылу ярости лицо. Но далеко не гримасы учителей так поразили Учиху, а тот факт, что Ирука-сенсей, известнейший во всей Конохе интеллигент, разумеется, если по отношению к шиноби это понятие было применимо, вцепился зубами в шею Какаши, что, вероятно, и послужило причиной того, что последний, как в страшном сне, выпучил глаза , и волочился за Копирующем шиноби по дорожной пыли.
- Ого! – оценил ситуацию последний из клана Учих и даже восторженно присвистнул, наблюдая пробегающую мимо парочку.
В этот момент, вгрызшийся в Какаши Ирука, не выдержав, похоже, скорости шаринганистого учителя, отцепился от него и покатился по дороге прямо к ногам Саске.
- Вы в порядке? – приседая рядом с ним, поинтересовался Учиха, - Что-то болезненно выглядите…
Ирука воздел на брюнета ошалевшие от долгой гонки очи и непонимающе уставился в его черные глаза.
- Саске… - вымолвил, наконец, он и принялся повторять как заведенный, - Саске, Саске, Саске…
- Да, - согласился тот, мысленно прикидывая, далеко ли отсюда бежать до больницы, дабы сразу же решить: бежать ли ему до нее с Ирукой-сенсеем на плечах, или же попросту привести к нему врачей.
Но когда учитель внезапно вскочил на ноги и заорал не своим голосом: «Ты!» - все вопросы мгновенно отпали.
- Ты!!! – Ирука, покрытый толстым слоем пыли, от чего ставший каким-то одноцветным, усиленно тыкал в Учиху пальцем, видимо, порываясь сказать что-то еще, - Ты… - выходило у него в итоге снова, - Ты!..
Саске вздохнул.
- Вы не волнуйтесь, сейчас все лечится, - попытался утешить сенсея он.
Сенсей, похоже, иронии не понял и заголосил пуще прежнего:
- Саске, ты!... Да как ты мог? Как ты посмел?.. К Наруто?.. Это же… Ты же… - заикался он.
Саске, само собой, сей сбивчивой малопонятной даже просвещенному человеку речи не понял, но одно упоминание имени Узумаки вселяло в его душу призрачное подозрение, что всю эту кашу заварил как раз-таки он. Преисполненный злобой к непутевому блондину, Учиха, оставив Ируку-сенсея разоряться в гордом одиночестве, направился к нарисовавшемуся неподалеку дому Наруто твердой походкой. В глазах его сверкала решимость.
Решимость как следует наподдать другу.
- Стоять! – закричали по-строевому сзади и, сам не понимая почему, Саске замер, испуганно напрягая плечи, - Далеко собрался?..
- К… к Наруто, - тихо пробормотал Учиха, гадая, что же такого появилось в Ируке-сенсее, что заставляет его отчитываться перед ним.
- Как? Опять?! Ты же только что оттуда, ненасытный! – в голосе учителя слышалось неприкрытое отвращение.
- В смысле? – не понял Саске.
- Расскажи мне… Расскажи мне, Саске, что ты там делаешь с ним? Связываешь? Приковываешь к батарее? – голос Ируки задрожал.
- У вас какие-то нездоровые интересы, вы знаете?.. – глядя на сенсея, как на душевнобольного, произнес Учиха.
- А этот Какаши!.. Он-то что там делал? Сторожил вас? Не ври! – повысил голос учитель, видя, что Саске пытается что-то сказать, - Наверняка, он участвовал с тобой в этих оргиях! Я даже боюсь представить, что вы вытворяли там с бедным Наруто!..
Но, несмотря на все свои страхи, Ирука все же храбро представил…

Невинное смуглое хрупкое тело Наруто дрожало в грубых грязных и, самое главное – развратных руках Какаши. Бедра парня обхватывали бледные худые, от чего очень похожие на вампирские, а, следовательно, ничего хорошего из себя по умолчанию не представляющие, руки Учихи. Лица обоих искажали голодные похотливые улыбки. Какаши, не прекращая одной рукой ласкать блондина, другой, дрожа от нетерпения, расстегивал ширинку на своих брюках., и уже через секунду доставал оттуда большой, налитый кровью, член. Маски на лице учителя не было и в помине, и вместо его рта взору открывалась лишь черная беззубая дыра, искривленная в похабной улыбке, а щеки Хатаке были покрыты густой и, почему-то, черной щетиной. Гоготнув, учитель схватил несчастного Узумаки за волосы и притянул к своему члену. Юноше не оставалось ничего другого, кроме как раздвинуть губы, пропуская достоинство Какаши внутрь. Ресницы блондина жалко задрожали, и из зажмуренных глаз прозрачной струйкой потекли слезы. В этот момент затихший на момент описания «мерзкой» натуры Какаши Саске раздвинул аппетитные ягодицы Узумаки и, скользнув между ними пальцами, придвинулся к Наруто ближе, устраиваясь поудобнее. Лицо блондина исказилось от боли и он слабо застонал, когда член Саске, тоже большой и налитый кровью - такой же как и у его учителя, несмотря на то даже, что Учихи к этому времени было всего-то шестнадцать лет от роду - разрывая внутренности, как и положено большому и налитому кровью члену, вошел в анус Наруто. Естественно последний захныкал еще сильнее, даже не пытаясь вырваться, что, кстати, было бы не столь трудно, примени он Технику Теневого клонирования или же свой знаменитый Рассенган, ну, или на худой конец, Пинок-но-джуцу, еще один свой коронный прием. Однако Наруто безвольно лежал между своими насильниками, позволяя им творить с собой все, что заблагорассудиться. И Саске с Какаши творили…
Сперва они оба, как по команде, задергались, усилено двигая бедрами и издавая при этом какие-то дикие звуки, которые даже при желание было бы невозможно назвать стонами. Затем, видимо, заскучав от столь примитивных действий, оба с маниакальными улыбками подмигнули друг другу, и понеслась…
Какаши достал плетку…
Саске достал дубину.
Какаши достал наручники!
Саске – ошейник с шипами.
Какаши, загадочно улыбаясь, выудил из-за пазухи фаллоимитатор.
Саске, не долго думая, схватил валявшуюся в углу бесхозную швабру, которая вполне, по его мнению, могла послужить заменой.
Тогда Какаши выхватил грабли!
А Саске – лопату!
Поглядев на него, Какаши достал стеклянную колбу.
Заметив это, Саске достал вазелин, чтобы ее было чем смазать.
А Какаши достал машинку для минета.
А Саске – турбопылесос!
Так, к концу этой презабавной игры, в заднице у Наруто скопилось очень много интересных и полезных в хозяйстве вещей. И оставался лишь один единственный волнующий вопрос: «Как это все туда поместилось?»
- Похоже, мы увлеклись, - заметил Какаши, выкуривая в сторонке вместе с Саске одну сигаретку за другой.
- Да, - согласился тот, доставая целлофановый пакет, - Пора заканчивать, - и он протянул мешок со шнурком Какаши, - Надевайте ему на голову.

- ААА!!! – заорал Ирука, хватаясь за волосы и пытаясь выдрать их из своей головы, - Вы просто звери! Я убью вас! – и, на этих словах, разъяренный жаждой мести и окончательно попавший под пагубное влияние своих дурных фантазий, учитель выхватил откуда-то из-за спины волшебным образом увеличившийся сюрикен и вместе с ним кинулся на Учиху,- Я тебе покажу, как турбопылесос людям в задницы совать! Я тебе покажу!
Саске, конечно, умел и сам, но лишний раз предпочел судьбу не испытывать и благородно, как это и положено потомку великого клана, бросился со всех ног от Ируки.

* * *
Cказать по правде, больше всего в своей жизни Ино любила далеко не праздничные наряды, не дорогие духи и украшения и даже не Учиху Саске; единственной радостью в ее беспросветной, омраченной трудовыми буднями шиноби и бесконечными диетами, которые она правда, придумывала для себя сама, жизнью была возможность в редкие выходные дни доводить до белого каления Харуно Сакуру.
Обычно весь сценарий издевательства над лучшей подругой был таков: Яманако приглашала Сакуру в ресторан/кафе/забегаловку/пивную/любое другое место, где обычно скапливалось много народу, и где, в случае чего, Сакура не могла бы ее за эти самые издевательства хорошенько отделать, затем начинался милый дружеский разговор, плавно перетекающий в обсуждение достоинств и, чаще, недостатков подруги. Достоинства, к слову, благодаря хорошо подвешенному языку Ино в скором времени так же превращались в недостатки.
Утверждать, что Яманако Ино была столь же умна как Шикамару, прозорлива как Цунаде, когда той надо было опохмелиться, и хладнокровна в своих пакостях как Какаши, было бы в корне несправедливо. Просто блондинка знала назубок один единственный, но очень важный секрет, с помощью которого можно было в кратчайшие сроки довести не только до белого каления, но даже и до инсульта уйму склонных к истерикам и ведущихся на всяческого рода провокаций людей. И секрет этот был прост: Если человеку в лоб сказать, что он – идиот, это будет не так обидно, чем, если культурно, всеми правдами и неправдами, приводя и несуществующие, возможно, вовсе аргументы, доказать ему это.
Так, каждую их встречу Ино, прикрываясь псевдо-вежливостью и напуская на кукольное личико самую милую, на которую только была способна, улыбку, доводила лучшую подругу до нервного срыва, а, когда та, не выдерживая этого, начинала справедливо ругать Яманако, к прочим грехам Сакуры прибавлялось еще и то, что она – грубиянка.
Итак, «Невинная Ино» вместе с «Грубиянкой, лицемеркой, нахалкой – другими словами, сборищем всех женских грехов в одном флаконе, то бишь Сакурой» сидела в летнем кафе на одной из центральных улиц Конохи, неспешно попивая зеленый чай.
Размеренная девичья жизнь, скрашенная присутствием падкой на провокации подруги, текла своим чередом. Вокруг было так спокойно: и молодежь, сидящая за соседним столиком не шумела, как часто бывало, а тихо-мирно вела светские беседы на темы какие классные у Хокаге сиськи, и общий народ деревни, и продавец за стойкой, и клочок серых волос, торчащих из густых ветвистых кустов – все было само спокойствие.
- Сакура, - задумчиво начала Яманако, боязливо поглядывая в сторону макушки загадочного незнакомца, - Знаешь, вот сидим мы с тобой тут уже полчаса, а я все думаю… - она немного помолчала, гадая, к месту ли сообщать Харуно об этом, - Не твоего ли учителя волосы торчат из вон того куста?
Сакура бросила незаинтересованный взгляд в сторону предполагаемого сенсея.
- Он, - подтвердила она, кивнув головой.
- К-как? – непонимающе переспросила Яманако, - Ты даже не удивишься тому, что джоунин в кустах прячется?!
Сакура безразлично пожала плечами.
- Чему уж тут удивляться? – справедливо заметила она, - Вон, гляди, и Саске тоже здесь… - и Сакура кивком головы указала на соседние кусты.
Ино, подскочив на стуле, развернулась в их сторону.
И правда, в ярко-зеленой листве темнели знакомые колючки учиховских волос.
- И…и… - заикалась, выпучив на подругу глаза, блондинка, - Это нормально?!
- А что тут такого? – Сакура снов пожала плечами и принялась апатично отхлебывать из кружки чай. Закончив с ним, она прибавила, - Здесь многие прячутся, - и на этих словах Харуно царственным жестом обвела площадку кафе.
Ино обернулась.
За самими дальними кустами виднелась блестящая шевелюра Хинаты, за кустами поближе – растрепанный хвост Шикамару, и, наконец, совсем недалеко от блондинки, из кустов за низким черным заборчиком торчала лохматая русая голова. Оттуда же с завидным постоянством доносилось громкое чавканье, из чего следовало, что там Чоджи.
«И это чуунины Конохи?..» - потихоньку впадая в ту стадию шока, когда на все уже становится наплевать, думала девушка, периодически оглядываясь на кусты.
Внезапно, откуда-то из конца улицы послышались испуганные крики людей, топот, судя по звуку, копыт, но никак не человеческих ног, и лай собак, которых, по всей видимости, вывело на прогулку семейство Кибы, затем в конце улицы заклубилась пыль и на горизонте нарисовалось нечто неопределенного пола и возраста.
Нечто стремительно приближалось, и в голове у каждой девушки успели возникнуть самые страшные опасения.
«Чокнутый вражеский ниндзя, предвещающий конец света», - в ужасе подумала Ино.
«Наруто!..» - обреченно подвела итог Сакура.
Но обе они оказались неправы.
Нечто при ближайшем рассмотрении явившее миру лицо Ируки-сенсея, на всех парах вбежало на террасу кофейни и в задумчивости остановилось посередине. Всем своим видом сейчас напоминая эксперимент, причем, надо заметить, не совсем удачный эксперимент, по скрещиванию человека с гиеной, шакалом, волком и буйным диким быком, Ирука озирался по сторонам, периодически принюхиваясь к кустам, почуяв, видимо, запашок своих жертв, но так ничего и не заметив, хотя не заметить торчащие из листвы волосы Какаши и Саске было, наверняка, не просто и удалось пока лишь только Ино, умчался из летней кофейни в таком же бешеном темпе, в каком и прибежал сюда.
Черный и белый клочки волос прекратили дрожать, и от обоих кустов послышалось по парочке облегченный вздохов.
- Пронесло, - радостно заметил первый куст с серыми волосами.
- Слава Богу!.. – согласился второй.

* * *
- Он посмотрел в бездонную пропасть ее черных глаз; их губы были как никогда близко друг от друга, и в следующую секунду они слились в одно целое, погружая обоих в сладостный мир любви, столь далекий от серой будничной реальности. Она захватывала все сильнее, заставляя забыться. Очертя кончиком пальца линию ее подбородка, он спустился ниже и в следующее мгновение ласкал ее грудь, затвердевшие от возбуждения соски, - читал по слогам Узумаки, пренебрежительно щуря глаза, доходя до самых откровенных сцен. С тех пор, как его опыт по познанию любви на практике вместе со своим клоном окончился весьма плачевно, Наруто твердо решил, что учиться писать будет только по книгам своего наставника. В конце концов, пока еще Извращенный Отшельник его никогда не подводил. И все его уроки, какими бы глупыми они не казались блондину в начале, шли Узумаки на пользу. Поэтому и теперь, краснея на самых пошлых развратных моментах и новых, незнакомых ему прежде наименованиях женских и мужских гениталий, Наруто твердо верил, что и в этот раз неофициальный урок Извращенного Отшельника так же принесет ему хоть какую-нибудь пользу.
- Значит, вот что, Саске, ты любишь, - пробормотал он, вглядываясь в печатные буквы, чернеющие на белых станицах новой книги, - Романтичный секс… Ну что ж, будет тебе романтичный секс, - он решительно схватился за ручку и придвинулся к столу, - Итак…
Проблемы возникли практически сразу. И состояли они в том, что, когда дело плавно перетекало от поцелуев непосредственно к самому интиму, Наруто просто не знал, что следовало бы романтично, как это было в книжках Джирайи, ласкать одному мужчине у другого. Раздумывая над столь глубокой проблемой, Узумаки пришел к единственному верному, как он считал, выходу: ласкать у мужчины можно только член. В целом понять это было не так уж и трудно. А вот как красиво описать сей процесс, блондин себе просто не представлял.
Он пробовал, честно. Но каждый раз все кончалось одним и тем же: страдальческими стонами Узумаки и порванной на клочки исписанной бумагой.
- …он коснулся его напряженного мужского достоинства, - диктовал вслух Наруто, и сам же перебивал себя, находя в каждом новом предложение какую-нибудь погрешность, - Нет, ну это как-то слишком пафосно…мужского достоинства… У мужчин, между прочим, из достоинств то, что болтается между ног, далеко не единственное. Не хочу так писать… не буду, - и снова задумывался, обгрызая в процессе мышления многострадальную ручку и глядя в потолок, как это и положено любому уважающему себя писателю, находящемуся в извечном поиске вдохновения, - Может, написать просто «член»?.. Хотя – нет, это же будет не романтично… Извращенный Отшельник вот никогда сразу член членом не называл. Сначала у него предложений пять посвящено описанию плоти какой-то было… Так, плоть –это же… Точно, напишу «плоть»! Возбужденная плоть… - сгорбившись над столом и изредка глупо улыбаясь, описывая самые откровенные моменты, Наруто усиленно скрипел ручкой по бумаге, пополняя свой роман новыми интимными подробностями.
Он уже перешел к описанию обнаженных тел главных героев, когда в дверь постучали. Слегка удивленный этим и немного напуганный скользким подозрением, что неизвестным гостем может оказаться агрессивно-настроенный Ирука-сенсей, Наруто медленно подошел к двери. Стук не повторялся, что, определенно, говорило о том, что за дверью стоял не буйно-помешанный, а психически здоровый человек, который не будет ни на кого кидаться, бегать, кричать и совершать другие невменяемые действия.
Однако, Наруто ошибался.
За дверью стоял Сай.