Второй этаж обхватили кольцом многочисленные кафе, прижавшись к панорамным окнам, столики у которых занимали разве что решившие поразвлечь фанатов кумиры. Первый этаж отдан под пресс-холл и рецепцию с огромным залом. Видеокамеры транслировали картинку в режиме реального времени на пульте охраны. Случись что — и десятки бронированных мужчин готовы оказаться в гуще событий. И они оказались бы не столь милы, как юноши и девушки взирающие с экранов.

По этой причине тут в основном было тихо.

В основном.

Наруто бросил взгляд вниз: на кожаных диванчиках сидело несколько человек. И пока всё выглядело чинно, мирно. Но наверняка среди них не только будущие трейни, но и пробравшиеся как никогда близко к своему айдолу фанаты.

Таким, как Наруто, пройти мимо них было проще простого. А вот участники бэндов обедали на втором этаже. Там же обитали агенты и прочие служащие, способные позволить себе потратить приличную сумму на перекус в относительной безопасности.

Но Наруто стоял среди менеджеров не потому, что внезапно наскреб десяток тысяч вон на свежий кофе, а потому, что абсолютно забыл спросить, когда и во сколько надо появиться в студии.

— Посторонись, — боком проскочила девушка, держа в руках целую стопку возможных контрактов. На поясе висела сумочка-разгрузчик с парой телефонов в цветных бамперах.

— Сакура?

Наруто знал её. Девушка, которая не смогла выбраться из трейни и решила пойти по другому пути, напросившись на роль младшего помощника менеджера. И всё же свободы у неё было больше. Это было понятно уже по тому, что цвет её волос варьировался от первых лепестков сакуры до насыщенной розовизны жвачки.

Аккуратная толстовка с лейблом на груди и штаны чуть ниже колена, как дань жаркому лету. Сакура была идеальной, доступной и, в отличие от вечно строящих из себя идеалов тысяч людей девочек из гёрл-бэндов, настоящей.

— Простите? — она сощурилась, пытаясь признать в Наруто кого-то из вышестоящего руководства или хотя бы дебютировавших. Но тот оставался обычным неудачником трейни. Попытка узнать заняла время, правда, улыбка не погасла. Да и не успела бы, потому что Наруто вновь затараторил:

— Ты Хатаке Какаши не видела? — и тут же замахал листом, как бы в обоснование своей просьбы. — Я насчет шоу… Он так и не сказал, во сколько и чт…

— Извини, мне пора… Саске!

Сакура уже махала рукой и, прижимая к груди документы, пыталась нагнать того, кого Узумаки ненавидел всей душой. То, что Саске крал сердца и наверняка мог складировать их на заднем дворе родительской дачи, знали многие. А то, что одной из причин выбора Сакурой работы помощника был этот бесчувственный урод — казалось, знал только Наруто. Оставалось только стоять и смотреть, как девушка низко кланяется и пытается что-то сказать.

Саске на сцене и в коридорах компании — словно два разных человека. Конечно, на нём та же широкая чёрная майка, в которой не раз светились участники группы во время репетиций, и белые свободные штаны, подсобранные на лодыжках резинкой. Но выражение его лица… Наруто готов был покляться, что с таким сидят разве что в ожидании действия слабительного, но уж точно не говорят с милым девушками, как Сакура…

Голос менеджера раздался настолько близко, что развернувшись почти вокруг своей оси, Наруто едва не сбил с ног Какаши.

— Ох…

— И вас… — Какаши окинул взглядом того, кто стоял перед ним. Нет, слишком тяжело было бы запомнить. Да и надо ли?

— Я… В общем… — Наруто абсолютно не знал, с чего начинают такой разговор, поэтому едва не стал переминаться с ноги на ногу, вспоминая про зажатый в руке лист. — Вы мне анкету дали… На шоу… На эту субботу… «Еженедельный айдол»…

Если читать выражения лица Какаши, тот представлял себе происходящее с трудом. Но все-таки нехотя кивнул, косясь на лист, что шелестел в воздухе.

— Вы так и не сказали о времени.

— А.

Наруто ждал. Казалось, что мужчина вспоминает, но спустя неловкие секунд десять молчания и засунутые в карманы брюк руки, стало ясно — ответа так и не дождётся. Пришлось спрашивать напрямик:

— Во сколько?

— Ты трейни? — и получив утвердительный кивок, продолжил:

— Тогда стоит поговорить с кем-то из помощников. Так что, не скажу точно… И кстати. На съемки попадут те трейни, что не опоздают. Остальные… Что ж, не судьба.

— Понял, — отсалютовал Наруто, краем глаза замечая, как на мониторе за спиной Какаши группа, а вместе с ней и Саске, кланяясь, искренне извинялась за армию фанатов, что своими запросами вывела из строя сервер…

— Не думаю, что мы с тобой ещё встретимся, — добавил Какаши. — Я не курирую трейни.

Вроде бы ничего нового, а Наруто словно ледяной водой облили. Пора бы запомнить, что менеджеры — не друзья для трейни.

А вот айдол стоял вместе с Сакурой, и плечи девушки уже мелко подрагивали от резкости слов, которые Саске ей отпускал (каких именно, отсюда и не услышишь), а после и вовсе развернулся и тут же скрылся за стеклянной дверью кафе.

— Ублюдок…

— Простите?

Оказалось, он сказал это вслух. Но и Какаши ушёл, а вместо него стоял мальчишка-трейни в очках с роговой оправой и недоуменно хлопал глазами.

— Извини, не тебе, — махнул рукой Наруто, напрочь игнорируя занятия по этике, и тут же поймал себя на мысли: «А что, если это видели менеджеры?»

Казалось, что Сакура любила Саске.

Нет, не так. Сакура приравнивала Саске к земному воплощению древнего божества, к которому она хотела стать хоть чуточку ближе. Конечно, девушка не была слепой и видела, что на сцене и за её пределами макнэ группы — совершенно разные люди. Но ослепленная сияющей белизной кожи и той аурой, что обволакивала Саске, она готова была на всё.

Даже таскать бутылки с водой в перерывах между тренировками, чтобы лишний раз поймать взгляд биаса.

Только вот мудака из человека вывести невозможно, и сейчас Сакура спешила скрыться от лишних глаз, быстро пересекая длинный коридор и выскакивая на лестничную клетку.

Дверь беззвучно раскачивалась на петлях. Наруто успел ещё до того, как та остановилась и, забежав на лестничный пролёт, схватил девушку за руку. Сакура резко обернулась, с обидой и злостью смотря на того, кто её остановил.

— Что он сделал?

По влажному блеску глаз Наруто понимал, что она на грани, но это лишь распаляло злость.

— Что сказал?

Планшетка с бумагами сильней прижалась к груди, словно последний барьер, защита, которая не давала расплакаться. И в этой бессмысленной храбрости Наруто чувствовал себя вольным восстановить справедливость.

— Что ему запрещёно иметь отношения с членами группы или кем-либо ещё, — в голосе Сакуры звучала скрытая злоба, она закатила на секунду глаза и фыркнула. Наруто попытался было сказать что-то в поддержку, но она уже перебила:

— Будто бы я не знаю… Но мне надо было отдать ему корректировки… Они должны были уехать завтра, а перенесли на сегодня…

Сакура замолчала и напряглась, словно струна, отошла от Наруто, разрывая физический контакт. Он сделал шаг навстречу.

— Нуна…

— Я не твоя нуна. Я тебя не знаю, — помотала головой Сакура. Она сделала ещё шаг назад, и Наруто понял — случившееся здесь, на лестнице, она попытается забыть.

И было бы глупо настаивать на обратном. Но Наруто коснулся большим пальцем лба и широко улыбнулся:

— Оставь этого мудака на меня.

Слова с делом у Наруто расходились редко. И это явно не тот случай.

Стеклянные двери кофейни поддались с трудом, но ещё сложней было ощущать на себе оценивающие взгляды: «Кто-то дебютировал или новенький трейни забежал сюда по ошибке?»

Большая часть столиков была свободна, но от этого легче не становилось. Саске здесь не было, а значит, успел уйти куда-то ещё. Можно было бы направиться на репетиционную базу, но та находилась в другой стороне от учебного центра, а времени осталоь не так уж и много.

Кровь кипела, подогревая желание разобраться с зазнавшейся звездой. Да, может, после этого Наруто путь сюда будет заказан, но пусть остальные узнают, каким мудаком был их кумир, и…

— Если ты не свалишь отсюда прямо сейчас, то тебе больше не представится шанса покрасоваться тут, — хихикнула над ухом девушка.

Наруто обернулся, взглянул на блестящее даже без студийного света личико дебютировавшей в начале года трейни и проследил за пальцем, указывающим на циферблат.

Минутная стрелка разменяла новый час, а значит, занятия уже начались и Наруто должен быть не здесь, а выкладываться на всю в другом корпусе.

— Благода…

Но Наруто так и не договорил. Встретив насмешливо-снисходительный взгляд, больше не хотелось рассыпаться в благодарностях. Она лишь самоутверждалась за его счет, напоминая себе сколького достигла.

А может, и нет. Наруто не был уверен и уже бежал по коридору, чтобы присоединиться к своей группе и не упустить шанс. В конце концов, он ещё не терял надежды дебютировать. Даже несмотря на скорое двадцатилетие.

Жизнь трейни — не только изматывающие тренировки и двухчасовой сон. Счастливчикам удавалось снять комнатки неподалеку от учебного центра. Неудачники же поздней ночью наполняли железнодорожную станцию неподалеку, ожидая нового дня.

Они выкладывались на полную.

Каждый день.

Целый день.

Многие бросали учёбу, не вспоминали о семьях, не задумывались о будущем, мечтая об одном — чтобы их заметили и позволили дебютировать. И с каждым годом шансы становились всё ниже и ниже.

А как только тебе исполнялось двадцать, ты мог рассчитывать разве что на чудо.

Наруто чувствовал, что балансировал по краю. Только вот черта была далеко не метафорической: красная лента, наклеенная по некогда белому полу. По одну сторону толпилась съемочная группа, техники света и звука, сценарист, скучающий агент, отправленный на поиски талантов. По другую — идеально белая циклорама, на которой уже были расставлены стулья.

Взрывались беспричинным смехом трейни, мнущиеся у входа.

Наруто был среди них: тянул рукава белой просторной рубахи с именным тегом на груди. Подобные были на первом прослушивании почти восемь лет назад. Хотелось кусать от волнения губы, но нельзя.

Оказалось, съемки «Еженедельного айдола» были посвящены далеко не трейни, но один из конкурсов предполагал задействовать группу новичков. И пока девичья группа кучковалась перед столом, где несчастная девушка с томными вздохами пыталась нарезать лук по просьбе своих же фанатов.

Непослушная луковица скользила из стороны в сторону, а девочки верещали, словно та могла обернуться мышью.

И ведь можно поспорить: они не были столь беспомощны, напротив, четко следовали образу, прописанному контрактом. Вот и выходило, что верные армии фанатов ни черта не знали о своих кумирах. Хотя им-то какая разница?

— И ты… — заключил режиссер, касаясь плеча Наруто и кивая в сторону белоснежной циклорамы, куда уже нацелились объективы камер.

— Заиграет случайный трек, от вас требуется воспроизвести хореографию…— разжевывал постановщик трейни. Наруто успел к середине речи. — Надеюсь, вас хорошо обучили и не будет откровенных косяков.

Невнятные кивки и уверования, что всё ясно, не вселяли особой надежды.

Основные партии бой-бэндов Наруто знал назубок, особенно тех, кто чаще всего выезжал на шоукейсы. В любой момент могла потребоваться выдрессированная массовка. Но агентство развивало своих стажёров всесторонне, и за каждое занятие один или два танца приходились на женские партии. Выглядело просто смешно! Но именно в такие моменты кураторы смотрели пристальней всего: насколько подвластно тебе не только тело, но и мысли? На что ты готов ради лейбла?

Наруто готов был на многое. Он уже отдал часть своей жизни, но, запутавшись в мыслях, дважды оступился и запорол протяжку.

Кто-то рождается с золотой ложкой во рту, а кому-то достается грязная. И как ни пытайся — выше головы не прыгнешь.

Так и оказался на «скамейке запасных» или, проще говоря, облажался. Мяться с ноги на ногу позади помощников съемочной группы и наслаждаться очередными дублями удачливых коллег желания было мало.

Наруто закрыл за собой дверь, из-за которой раздался заливистый смех.