Глава 7
     
      — Смотри, как я могу, хён! — передразнивал Шисуи, держа компресс рядом с бедром Обито. 
      — Ты мне не хён, хён!
      — А я говорил оставаться дома, — пытался разобраться с международным названием мази Итачи.
      — Всего-то ушиб, ничего серьезного, — не вставая с сиденья, отвечал Обито. Он смотрел на лежащий у микроавтобуса велосипед и переднее колесо, так предательски отлетевшее по дороге. 
      Наруто держал бутылки с водой и пакет с бинтами, компрессами и антисептиком, купленными в ближайшей аптеке, пока остальные суетились вокруг пострадавшего, и ждал указаний. Какаши-ним договаривался со страховой компанией — или той, что предоставила им велосипеды — Наруто уже не успевал следить. 
      Глупая на самом деле ситуация. Небольшая неровность — и велосипед взбрыкнул и скинул наездника. Переднее колесо укатилось на проезжую часть, а Наруто едва не пролил энергетик от резкого торможения их микроавтобуса. 
      Походило на несчастный случай, произошедший по вине мастера, не проверившего крепления велосипеда. Агентство могло бы подать иск или претензию, взыскать сотни норвежских крон, но потеря одного из участников Мангеку могла стоить гораздо дороже. 
      — Ты уверен, что это не перелом? — Саске сидел на переднем сиденье, смотря на хёнов и стараясь не мешаться. — Может, поехать в больницу? 
      — Было бы глупо…
      — Было глупо отпускать руль, — перебил Шисуи, строго смотря со своего место на Обито. 
      — Я собирался, но не отпустил, — то ли пристыжено, то ли раздраженно заметил Обито, но при попытке сменить позу снова поморщился и откинулся в кресле. — Айщ!.. 
      Подобные сценарии хоть и имели свои решения, но обычно оставались без реализации. Кто знал, что простая поездка по безлюдному маршруту принесет такие потери? 
      Наруто смотрел на видневшийся в сотне метров от них крутой поворот и велосипеды, брошенные прямо у обочины. Если кто-то и вылетит на высокой скорости, их не снесут — не должны. 
      Мотор машины ожил, зарычал под капотом двигатель. Наруто дернулся, заглядывая в салон и хрустя бумажным пакетом в руках. 
      — Садись, мы едем, — не ожидая вопроса, сказал Саске, восседающий теперь на водительском кресле. 
      Остальные уже занимали свои места. И только стоявший в полутора метрах от машины Какаши все еще договаривался о чем-то по телефону. В открытый багажник закидывали велосипеды, а оператор с камерой усаживался так, чтобы не пропустить ни единого кадра. 
      Наруто махнул рукой менеджеру, и тот, закрыв ладонью динамик, поинтересовался причиной, но услышав о медцентре, путь к которому уже проложил навигатор, тут же сел в салон к остальным. 
      Недолго думая, Наруто тоже открыл дверь и оказался спереди. 
      — Не думал, что у тебя есть права, — защелкивая ремень безопасности, заметил он. 
      — А кто сказал, что они у меня есть? — разворачиваясь прямо через сплошную, заметил макне. Он вывернул руль и, проверив обстановку в зеркало заднего вида, наконец направился по маршруту, резко переключаясь с одной передачи на другую. 
      От инерции машина дернулась, и сзади раздался тихий, смешанный со смешком стон.
      До этого машину вел Суйгецу или менеджер. Чуть ранее — Обито садился за руль. Но чтобы Саске… Наруто смотрел на сосредоточенный профиль водителя и думал, насколько тот мог издеваться, придумывая очередной неинтересный факт? Влажная подмерзшая корка асфальта превратилась в ледовый каток, стоило развернуться, используя ручной тормоз.
      — Всегда мечтал так попробовать, — раздалось из салона от Шисуи. 
      Наруто же держался за ручку над дверью и косился на ползущую по экрану навигатора точку, надеясь, что они доедут раньше, чем им встретится на дороге кто-то хоть на одну треть столь же лихой.
      Тихо бухтел позади Итачи. Обеими руками вцепился в ремень безопасности Наруто, пытаясь дать волю голосу разума: разве менеджер допустил бы за руль новичка? Конечно же, нет. Он все еще был в ответе за группу: за их жизнь и здоровье. 
      Уже в приемном покое Итачи изъяснялся на терпимом английском, пока остальные толпились у дверей палаты, куда поместили Обито. По правде говоря, Наруто чувствовал себя глупо не в силах чем-либо помочь. Оставалось сидеть на железном стуле и ждать.
      Передвигался Обито неважно: припадал на правую ногу и держался за поручни лестницы, пока санитары не подкатили транспортировочное кресло, на котором уже и завезли внутрь. 
      А что если это действительно перелом? Ведь не обязательно он должен быть открытым и кровоточащим. Иногда самые ужасные вещи выглядят непримечательно и обыденно. 
      Какаши слонялся от телефона к стойке администратора, то переходя на неидеальный английский, то изъясняясь языком жестов и цифр. Вокруг ходили женщины в синих костюмах, с белыми халатами и бейджами с символикой клиники. Не такая уж и маленькая, чтобы беспокоиться за состояние Обито.
      Наруто сцепил руки и, отвлекаясь, улыбнулся смотрящей на него девушке. Та отвернулась, вмиг склонившись над лежавшими на столе бумагами. Еще бы, он привлекал взгляды. И был достаточно неплох собой.
      Скручивалась кольцами на груди неизвестность. Наруто хлопнул себя по коленям, отвлекаясь от заламывания пальцев. Надо бы найти что-то другое, отвлекающее хотя бы на время. 
      Мангеку было не видно: двери палат были закрыты, а знакомых голосов не услышишь за общим гвалтом. Еще больница, называется. 
      Собирались в шепчущиеся кучки молодые девицы с непривычно распахнутыми глазами и фактурными лицами. Светлые волосы, торчащие из-под головных уборов, светлого русого цвета, столь чуждого азиатам. Взгляд светлых туманно-серых (как и все в Норвегии) глаз раз за разом устремлялся к странному гостю. 
      Со всех сторон лилась чужая иностранная речь, из которой не удавалось понять ни слов, ни имен. Белый шум, нагоняющий скорей тревогу.
      Что ж… Наруто сложил пальцы в импровизированное перевернутое сердце и сделал вид, что-то учащенно бьется. Простое эгьё, которым балуются школьники в средних классах. Замолкли стоявшие у стойки разновозрастные девушки, а потом засмеялись, перемежаясь на незнакомый норвежский и продолжая смотреть на такого улыбающегося иностранца. А Наруто только этого и ждал. 

      К счастью, травма оказалась незначительной, и основное лечение можно было провести на родине. Только Обито все равно не позволили продолжить путешествие, пообещав игровую приставку и доставку на дом. Шисуи и Саске готовы были остаться вместе с хеном, чтобы разделить завидную «участь». Но менеджер был бездушен и непреклонен. 
      — Нам что, придется ехать втроем? 
      Конечно, сюда не входили операторы и остальной стафф, который должен был трястись в машине позади. Но Какаши сказал, что у него достаточно вопросов, которые требуют решений и мягкого дивана в гостиной.
      И хоть меньше всего им хотелось оставлять Обито (вместе с благами цивилизации), внезапно открывшаяся перспектива поездки на машине в горы обещала быть интересной. 
      Суйгецу проработал маршрут, Шисуи отметил остановки для дозаправки. Уже на пороге Какаши решил, что сотовые телефоны путешественникам не понадобятся («А если что-то случится?», — резонно спросил Итачи). Вместо этого были добавлены точки отзвона на картах и действующий GPS, сопоставленные со схемой расположения действующих пунктов телефонии.
      — Еще бы пейджеры дал, — вполсилы повозмущался Саске. Было ясно, что лишение телефонов они переживают весьма болезненно. 
      Нет, Наруто тоже ловил себя на мысли, что с удовольствием запечатлел бы и туман, окутавший цветные крыши домиков, и всю их развеселую команду, вместившуюся на трех рядах их небольшого автомобиля. И, может быть, беспечный треп, раздававшийся из колонок прямо из нутра другого — маленького и бегущего в пяти метрах впереди – авто, попал бы на одно из видео. Но Какаши оставался в доме, вместе с Обито, а им предстояло отправиться до Луны и обратно. Или, как минимум, до национального парка «Хардангервидда».
      Настрой у айдолов был таким, словно они наконец-то отправились в долгожданную поездку. Сидящий за рулем Итачи и обхвативший подголовник Шисуи, подначивающий Саске на шутки, которым вроде бы было и не место. Но никто из них не подавал вида, что одного не хватает. Что Обито заглушает анальгетиками боль, пока те наперебой декламируют строчки собственных песен. 
      «Лицемерие», — думалось Наруто, а после он одергивал сам себя, отвлекаясь на открывающиеся по обе стороны пейзажи. Величественные холмы, вздымившаяся и застывшая земная гладь, под серым мучнистым небом. Жухлая, скрюченная трава, похожая на безворсовый ковер. Безмятежность, покрывшая беспокойные недры. Тревоги и сомнения меркли перед красотой и величием.
      Если Какаши и рассчитывал на это, разрабатывая маршрут, то этим мужчиной действительно стоит восхищаться. Психологи и психотерапевты, консультанты и тренинги — агентства окружали своих кормильцев всем, искусственно продлевая свет затухающих звезд, стараясь спрятать их закат по ту сторону кулисной шторы. Наверняка Мангеку чувствуют волнение, стыд или неловкость за то, что остались втроем, и переживают, беспрестанно улыбаясь на установленные в машине камеры. Потому что даже Наруто, сидя поодаль, ощущал необъяснимое волнение за состояние сонбенима и хёна. 
      Но Шисуи смеялся и, можно было не сомневаться — после необходимого постпродакшена, агентство выпустит прекрасный фильм, где каждый кадр будет наполнен мощнейшей энергетикой парней. Это чувствовалось даже в кабине плетущейся следом машины. 
      Первое метка, оставленная на пути менеджером, привела к гряде домиков-близнецов, с белыми фасадами и лаконичной вывеской у придорожного магазина, аналога знаменитого «севен-элевен», прижавшегося к земле. 
      Когда машина остановилась, мир еще с десяток секунд продолжал двигаться за окнами. Затекшие плечи и руки, ноги, которые хотелось размять, и вновь воздвигнутые на плечи камеры.
      Воздух здесь был совершенно другим: кристальным. Таким, какой мог бы представиться от созерцания далеких фотографичных картинок. Наруто зябко приподнял ворот куртки, нехотя понимая, что это временно: от духоты тесного салона приятная прохлада пробрала до костей. 
      Витиеватой лентой скрывалась за поворотами пустая дорога с яркой, будто сделанной недавно разметкой. 
      Шисуи отсчитывал деньги и пытался вручить их Итачи, который единственный из Мангеку мог знать норвежский и договориться с продавцом. Тут же наверняка прятался пункт доступа в интернет, или с мобильной сетью, или канувший в лету таксофон (или в Норвегии они до сих пор пользовались популярностью?). 
      Наруто неловко переступил с ноги на ногу, даже не думая подавить широкий зевок. Сейчас Мангеку зайдут внутрь, потратят там добрых минут пятнадцать и выйдут под взглядами неспящих камер, чтобы закинуть бумажные пакеты с покупками в машину. 
      Время было, и было место, куда посмотреть. Покатистые склоны, далекие, покрытые лесом карликовые горы, низкие облака, меняющие формы так быстро, словно кто-то нажал кнопку ускорения. Рука похлопала по карману, желая найти телефон и сделать пару-тройку памятных снимков, но тот был конфискован менеджером. Пальцы поскребли по плотной ветронепроницаемой ткани и замерли. 
      Стеклянная дверца беззвучно открылась, выпуская наружу оператора и следующего за ним Саске. Тот держал бумажный стаканчик с торчащей оттуда трубочкой и пухлый пакет второй рукой и беззастенчиво улыбался между коротких неслышных с парковки слов. 
      Ни Итачи, ни Шисуи следом не вышли. 
      За время их маленького путешествия, Наруто привык видеть макне одного: в гостиной или холле, за ломящимся от закусок столом и на заднем сидении автомобиля. Саске был не против молчаливого отхода на второй план, предоставляя сцену хёнам. Но сейчас Саске держал на себе внимательный взгляд камеры, не позволяя себе ни замолчать на минуту, ни незаметно махнуть рукой (негласная договоренность с командой стаффа), заставляя нажать на «стоп». Он тянул теплый напиток через трубочку и кивал в сторону скрывших верхушки холмов облаков. 
      Наруто поймал себя на том, что подошел ближе, стараясь то ли заглянуть внутрь магазина, то ли услышать, о чем же непрестанно говорил Учиха. 
      — … Шисуи-хён говорит, там давление совсем низкое. И, если повезет, то сможем увидеть снег, — Саске однобоко улыбался: ненатурально, задумчиво. Заполняя паузы томными взглядами вдаль. — В Корее даже зимой мало снега.
      Он попытался пройти за спиной оператора, пригибаясь, когда вторая из камер пыталась захватить в обзор видневшееся вдали горное плато. Сделал пару шагов спиной, хватаясь за металлическую ручку двери, и дернул вовнутрь, щурясь от резкого порыва ледяного ветра, накинувшего на голову Саске капюшон. Наруто едва смог сдержать смешок. 
      Зная агентство — они наверняка вставят этот момент в промо, а может поставят на повтор раза два или три. Люди любят, когда айдолы кажутся близкими и человечными. 
      — … потому что в этом есть смысл! — тишина и тепло магазина накрыли колпаком, обдавая недовольным шипением Шисуи. Наруто обернулся, вмиг отыскивая тех двоих, стоявших друг против друга. — Во всем том, что они делают,есть смысл. 
      — И каков смысл в том, чтобы держать в информационном вакууме? — оперся о прилавок позади себя Итачи, а девушка с бейджем на груди и смартфоном в руках не понимала ни слова из этого спора. — Мы не сможем избежать ошибок, если будем тыкаться носом, словно слепые коты. 
      Шисуи уже набрал полные легкие воздуха (распахнулась теплая куртка на груди, а шнурки капюшона спутались), свел темные брови, но не успел.
      — Hallo! — звучно отдалось от высоких окон. 
      Словно застигнутый на месте преступления, Наруто вскинул приветственно руку с невинным «виктори», прервав так и не разгоревшийся спор. 
      Шисуи уже отвернулся от Итачи и спрятал руки в карманы. Его улыбка была такой же дружелюбной, как и раньше, как и десятки трансляций назад. Разве что дышал он еще взволнованно, часто, поверхностно. 
      — Тут принимают только кроны? — спросил Наруто, хотя совсем не собирался спрашивать. Он вообще не собирался открывать рта, но стоять молча под этим отработанным дружелюбием Шисуи, под закатившиеся глаза Итачи и полное непонимание девушки (светловолосой, чуть младше его самого, со светлыми серыми глазами, только сейчас опустившей до этого протянутый и оставшийся ненужным телефон) было невыносимо. 
      Итачи не ответил, только обошел незваного гостя по малой дуге, ступая бесшумно в массивных черных кроссовках, ласково названных уродливыми, и одним легким движением впустил в молчащий магазин не перестающий дуть ветер. 
      Спокойствие, правда, так и не достигло их.
      — Только кроны, Наруто, — голос Шисуи был мягким, а легшая на плечо рука даже сквозь куртку казалась теплой, такой обнадеживающей. — Мы слишком глубоко забрались, хубэ. 
      И, несмотря на то, что сонбеним говорил про плато, про центр скандинавского полуострова, Наруто смотрел на встревоженную продавщицу, пожавшую плечами и запоздало протянувшую забытый было телефон, и чувствовал себя отвратно. 

      Оставшуюся дорогу, петлявшую по серпантину (моментами Наруто казалось, что тошнота вот-вот готова подступиться к горлу), Мангеку даже не намекали, о чем была там, в магазине, речь. Они смеялись, затягивали куплеты и играли в банальное: «я возьму с собой на необитаемый остров…». Итачи выбрал компьютер. Когда Шисуи заметил, что обязательно бы писал тому электронные письма, ответ был беспощадным: «Я бы сломал сетевую карту после второго». 
      Наруто не видел, что творилось у них внутри, но ни единое слово не выдало напряжения, которое он заметил на первой стоянке. Было еще две, но в них Узумаки ограничивался короткой пробежкой в туалет и за бутылками с водой, закинутых в багажник. Суйгецу крутил в руках туристическую карту, словно не доверял заснувшему навигатору, и сетовал на густой лес, росший по обе стороны. 
      — Он давит на меня, — то и дело жаловался Суйгецу, смотря на серые верхушки сосен с вызовом. — Душит. 
      И говорил про океаны, моря, разливистые реки, которые видел в окно самолета. Да даже озера казались ему предпочтительней. 
      — Зеркальная гладь, представляешь? — не унимался сосед по машине, вспоминая выезды на побережья, о которых Наруто уже и забыл мечтать. Он прилип рукой к прохладному стеклу и пытался выкинуть из головы невеселые мысли. 
      — Ну ты и дед! — вспенился Шисуи после длинного монолога Итачи о жизни в Норвегии, о нефти в Северном море и о непритязательных когда-то отношениях с соседями. 
      — Или «dead»? — как бы между прочим заметил Саске. 
      Ответом стал сдавленный смех, и он определенно мог принадлежать лишь одному человеку. Не Итачи. 
      Они останавливались еще дважды. Но Наруто предпочитал сидеть в машине или, облокотившись о капот, задирать подбородок кверху, чтобы почувствовать влажный ветер, потерявший силу по пути с Гольфстрима. Суйгецу, к счастью, переключился на другую невинную жертву, захватив с очередного пит-стопа бесчисленное, казалось бы, число стаканчиков с горячим напитком.
      Под куртку пробирался холод, сквозивший со стороны Мангеку. Наруто не мог понять причины, не слышал стальных ноток в их голосах. Даже выглядели они как обычно: сдержанный Итачи, смотрящий куда-то за спины, Шисуи, с трудом сдерживающий тактильный голод, и Саске, безуспешно пытавшийся ускользнуть от объятий. 
      Зря, зрители любят такое взаимодействие. 
      А что могло быть лучше айдолов в условиях дикой природы? Покрытых мхом скал и низкорослых кустарников на каменистом береге озера, раскинувшегося на километры вперед? Именно это ждало их в конце пути. Под низким, прижимавшимся к земле небом, в объективе широкоугольной камеры, все это будет смотреться масштабно, величественно. 
      Даже небольшая стойка-барбекю под навесом, в которой весело потрескивали угли, после продакшена обретет особые оттенки рыжего и алого. Пока же, Мангеку красовались вокруг решетки, на которой лежало несколько худобоких рыб (сезон ловли уже подходил к концу), и крутили в руках губную гармошку. 
      — Правила просты, — зачитывал с листа Саске. 
      — Не нравятся мне эти слова, — заметил Итачи. 
      -…зажимает ее губами и ждет обстрела вопросами, на которые он должен ответить либо «да» — гудок, либо — «нет».
      — Это молчание? 
      — Гениально.
      Итачи откинулся на спинку раскладного походного стула и уставился в блеклые огоньки. Небо, затянутое низкими тучами, и ветер, рвущийся со стороны озера. Мясо, лежащее на решетке для гриля. 
      — Здесь наши вопросы, — Саске продемонстрировал запечатанные конверты с именами участников, которым предстояло пройти испытание. Тот, что подготовлен для Обито, остался в машине, и Суйгецу сетовал, что такие идеи пропали зря!.. 
      — Кто первый? — погладив себя по бедрам, спросил Шисуи и нетерпеливо поискал взглядом сценариста, спрятавшегося за объективами камер. — Мы должны сами решить? 
      Выбор пал на стандартные «камень-ножницы-бумага», записавшие в жертвы Итачи. Что Шисуи, что Саске, вскрывающие конверт, с улыбками и смешками походили на старшеклассников, готовящихся к известному только им приколу. 
      Наруто прятал замерзшие обветренные пальцы в карманы, чувствуя голод от аромата жарящегося мяса и ненавидя машины, в которых сейчас развернулся настоящий операторский ад: ноутбуки и усилители, преобразователи звуков и портативные эквалайзеры, настроенные на поглощение звука. Длинные провода тянулись от шумных генераторов к стокам со светом. 
      — Вопрос первый, — зачитывал Шисуи, пока Саске, заглядывая в карточку, беспечно устроился подбородком на плече у хёна. — Ты предпочел бы оказаться сейчас не здесь? 
      Итачи, чуть щурясь, смотрел на парней напротив, и чувствовалось, что он улыбается. Наруто видел мелкое подергивание уголков губ, насколько это вообще можно было говорить об Итачи. 
      Саске сгибал пальцы, ведя обратный отсчет. 
      Три, два, один…
      Ответом была тишина. И Шисуи обернулся к мелкому, ища в его лице веселье и одобрение, перекладывая карточку в конец стопки и предлагая зачитать следующий вопрос. 
      — Второй! Тебе хотелось бы, чтобы кто-то из нас меньше болтал? 
      Ответом был мелодичный свист, а после еще один.
      — Это намек на меня? — с излишним драматизмом выпрямился Шисуи, и снова раздалась надрывная трель, вперемешку со смехом. 
      Было бы весьма убедительно, если не знать, по какой причине их сейчас трое. Наруто видел беспокойство каждого, скрывшегося в дверях приемного отделения, и знал, насколько тяжело было оставаться в неведении вдали от хёна. Там оставался и менеджер, обязанный следить за каждым шагом. Вместо этого они оказались заброшены на ветреное плато, и из живых душ здесь на многие километры были разве что смотрители парка (и целая съемочная площадка за кадром). 
      Но они выглядели не так, как люди, занятые посторонними мыслями. Мангеку были здесь и сейчас. И, переняв на себя роль «отвечающего», уже Шисуи отчаянно выжимал звуки из губной гармошки, пока его со всем наслаждением по задней точке шлепал Саске. И в выражении, написанном на лице младшего, не было ни капли фальши.
      В их взаимоотношениях многое было «на грани». На грани провала, на грани скандала, на грани домыслов. Наруто и сам был такой же гранью, призванной порождать слухи и повысить рейтинги. Такое часто практиковалось среди популярных групп: раздутые СМИ романы айдолов, которые-то и виделись разве что в узких закулисьях 
      Но для Узумаки это был реальный шанс…
      -…кого ты любишь из мемберов? 
      Снова на вопросы отвечал Итачи, а Шисуи хитро щурился и старался прислушаться даже к самому легкому дуновению сквозь нехитрый инструмент.
      — Обито? 
      Итачи закатил глаза, а после прикрыл их и все-таки подал знак.
      «Да». 
      — Шисуи?
      «Да».
      — Саске? 
      «Да, да, да-а». 
      Короткая заминка, после третьего особенно протяжного гудка,  заполнилась смехом. Макне приударил старшего за плечо, отчего тот едва не выронил вскрытые конверты, улыбаясь так, что приходилось втягивать шею, пряча округлившиеся щеки под густой мех капюшона. 
      Губная гармошка осталась на краю стола. Итачи приобнял обоих, подслеповато высматривая их подгоревший обед и уже вместе пытаясь отодрать рыбин от почерневшей решетки. Операторы предпочли снимать это сразу с двух точек, оставив на откуп еще портативную GoPRO на низком штативе. 
      Свежий воздух и долгое бесцельное брожение по округе, и все это приправленное ароматом мяса (пусть и не свинины, а рыбы), поедаемого веселой компанией, разыгрывало зверский аппетит. Желудок бунтовал в полный голос, и не было ничего на что можно было (или хотелось) отвлечься. В который раз за день Наруто вспомнил про мобильный, оставшийся в плену менеджера. А ведь там наверняка была тройка таймкиллеров, отлично отвлекающих от безделья. 
      Громкий восклик оповестил о начавшейся трапезе. Операторы окружили небогатый стол, ловя каждый момент и запечатлевая случайный зевок на матрицы. Кто-то убрал ставшую лишней губную гармошку, забросив ту в бардачок машины. Наруто нашел ее, покрутил в руках и даже попытался извергнуть какой-то звук, но вышло лишь сдавленное кряканье, напомнившее об утке. 
      Копчёной утке. 
      Узумаки смотрел сквозь пыльное лобовое стекло арендованного микроавтобуса и ощущал себя зрителем, гостем на чужом празднике. Нет, он мог бы войти в кадр, заявить о праве на часть улова и сделать подобие сэндвича, но не сейчас. Это был рабочий процесс, расписанный по сценарию: и маршрут, и участники, и даже шутки. Они должны сделать это хорошо, отработать с первого раза, не заставив сомневаться требовательного зрителя. И чем быстрее закончатся съёмки, тем скорей они сядут в машины, вернут свой туристический пропуск на выезде в национальный парк, соберут чемоданы и сядут в самолет, возвращаясь на родину. 
      Поскальзываясь на отполированных ветром камнях, Наруто отходил в сторону их парковки, надеясь перестать ощущать насыщенный аромат еды и оказаться вне зоны недосягаемости. Усевшись на плоский валун и найдя нависающий осколок породы удовлетворительным, он вновь покрутил губную гармошку — единственное из доступных здесь развлечений — и попытался вспомнить основы сольфеджио. Прижавшиеся к скудной земле растения и серый низкий горизонт — отличные декорации для вялотекущей депрессии. Хорошо, что Наруто был не таким. 

      Съемки закончились спустя полтора часа: когда удочки были убраны в багажник, а весь взятый в прокат скарб сложен в глубокие коробки, чтобы отправиться прямиком в домик смотрителя. Незапланированные проволочки и свалившиеся буквально с небес сумерки, сгущающиеся с каждой минутой, вносили свои поправки. И если стафф начинал нервничать, выискивая обратную дорогу в изменившемся до неузнаваемости пейзаже, то Мангеку находили происходящее очередным приключением:
      — Если мы опоздаем, и самолёт улетит без нас, — приложив пальцы к подбородку, смотрел на развилку равнозначных грунтовых дорог Шисуи, — то запланированные на завтра практики будут отменены. 
      — Как жаль, — даже не пытаясь играть в убедительность, подтвердил Итачи. 
      Камеры поселились на задних сиденьях машин и в обветренных пальцах Саске.
      — Улыбни-ись, — тянул Шисуи, пока стафф собирался с силами перед новой попыткой выкатить их микроавтобус из хлябующей колеи. — Ты же звезда. 
      Равнодушное око овладевшего камерой макнэ не упускало из вида ни грязь на щеках, ни выступивший на лбу пот. Нервозность, сквозящая в каждом движении, не располагала к общению и выглядывала из-за плеча, отсвечивая белозубым оскалом с голосом Саске. 
      Мангеку веселились, и в этом было нечто пугающее, бесовское. Наруто гнал от себя ненужные мысли, замечания, косился на скольжение красок за спиной, пока Суйгецу ругал густую тьму, разрезанную золотистым светом фар, и старался настроить навигатор. В микроавтобусе мотало из стороны в сторону. По стеклам стучал, растекаясь, мелкий противный дождик.
      — Повезло, что не попали под ливень, — донеслось через динамики из бредущей позади машины. 
      Перебившись батончиком, протянутым Суйгецу, под шелест шин по мокрой дороге, Наруто сдался и уснул. Он слышал, как они останавливались где-то, а после ехали дальше, петляя по тихим пригородам.
      Усталость, навалившаяся было в душном салоне, пропала бесследно, стоило Какаши объявить получасовую готовность к отъезду. Дом превратился в разрозненный муравейник. Чемоданы копились у входной двери: распухшие и нелепые. 
      — Помогай, хубэ! — кричал откуда-то снизу Шисуи, выбирая из трех одинаковых рубашек ту, которую стоит надеть в аэропорт, а после кивая в сторону дивана, на котором по-прежнему располагался Обито. 
      — Мой чемодан там, — ероша рукой непослушные волосы, отдавал команды сонбеним. — И помоги одеться.
      Как и ожидалось, к отлету они опоздали: рейс в Южную Корею вылетел еще тогда, когда они топтались на лестнице, пытаясь найти паспорт Шисуи, а тот оказался на дне чемодана Саске. Как — так и осталось загадкой. 
      Но судьба не была такой же заносчивой, как макне в отсутствие камер и должного внимания, поэтому следующий рейс уже уносил их дальше от Скандинавского полуострова. 
      Не было ни сил, ни желания тосковать по стране, в которой пробыли три дня. Наруто бы с приятным теплом вспоминал их, всматриваясь во тьму за иллюминатором. Но теснота эконом класса и навалившаяся усталость сделали свое дело — он тут же уснул, не дождавшись даже стюардов с бессменными стальными тележками. 

      Воздух в Корее был другим — пыльным. 
      Наруто натянул на лицо маску, уподобляясь парням из Мангеку, низко опустившим взгляд и старавшимся не привлекать к себе внимание, пока спускались вниз с трапа. Несмотря на поздний час и международный терминал, слух об их прилете добрался до многих фанбаз, и те, пользуясь связями, подобрались так близко, что вспышки слепили лицо. 
      Жаль, что куртки остались в багажном отделении, и приходилось опускать головы вниз, чтобы усталость и последствия перелета не остались запечатлены на снимках. 
      Наруто держал руки в карманах и стоял позади остальных, переступая с ноги на ногу. Люди выкрикивали имена, но это было не так, как на концертах, когда разгоряченная толпа подогревала градус накала. Эти звуки походили на рычание хищников, готовых прорваться через выставленные ограждения, чтобы сделать тот самый «особенный» кадр. 
      Пальцы царапнули плечо, но напряжение никуда не делось. Наруто хотел было улыбнуться, вспомнить о том, что, несмотря на усталость, хотел всецело принадлежать им: журналистам, фотографам, случайным людям, требующим внимания. Пришлось сделать усилие, чтобы, превозмогая неудачный момент, всё-таки показаться жадным до внимания людям. Он потянулся к лицу, собрал пальцы в половинку раскрытого сердца и приставил к щеке. 
      -Чего встал?! — отчетливо выкрикнула держащая в руке камеру девушка. 
      Наруто все еще смотрел на ее длинные пальцы, с трудом понимая, что от него хотят. Но миловидное личико хмурилось, брови сдвигались у переносицы, придавая грозный брезгливый вид. После долгого перелета не  выходило сложить два и два. Он все еще улыбался, смотря на нее, и неизвестно, сколько бы так простоял, если бы не Шисуи. 
      — Идем, — склонившись над ухом, сказал он и прихватил поднятый локоть. Он, как и остальные Мангеку, так и не поднял своего лица. — Нас ждут снаружи. 

      Казалось, что время остановилось: на улице была глубокая ночь, почти такая же, как и в Норвегии в момент отлета. Только накопившаяся усталость вкупе со вторым за несколько дней джетлагом явно шли не на пользу. Наруто упорно старался зацепиться за реальность и ждал, когда автобус наконец-то подъедет к агентству, и они выгрузят чемоданы: свои и Мангеку, а после (уже под утро) он вновь окажется на знакомой кровати в общежитии, где Киба обязательно расскажет о том, что случилось в сети. 
      Обито в жилом корпусе так и не остался, отправленный прямо из фойе в медицинский центр. Наруто показалось, что улыбка сонбенима, говорящего «все будет нормально», была наигранной. Но он не стал воспринимать это всерьез, потому что был слишком инертный в таком состоянии. Бездушно и непрофессионально, но тошнота, подступающая к горлу, и легкое головокружение настраивали на единственно верный лад: побыстрее закончить с делами и уехать к себе. 
      Было даже не до мобильных, так и оставшихся у Какаши, сгинувшего где-то по пути. Вернёт себе утром, после танцевальной практики трейни, на которую собирался пойти (если агентство не придумает что-то ещё). Со всеми этими незапланированными поездками, он начал забывать приятное гудение в непослушных ногах после трехчасовой практики. 
      Пока же Наруто откровенно зевал, путая чемоданы, и раскидал их по комнатам лишь с третьего раза: дважды заставив Шисуи напоминать, что пудрово-мятный принадлежит оператору. 
      — Наруто, — уже у самых дверей нагнал голос Итачи. Тот выглядел таким домашним: в широких брюках с рисунками вдоль шва и безразмерной футболке-майке. 
      Вот бы и ему снять то, в чем торчал добрые двенадцать часов в дороге. Еще одна из веских причин, по которой хотелось скорее оказаться в родном общежитии. 
      — Итачи…ним, — Наруто быстро поправился, но тот даже не обратил внимания, — через шесть часов у меня танцевальная практика, и я бы хотел… 
      — Практика? — переспросил было Итачи, а после сменил тему. Ведь это было не важно. — Думаю, придется ее отложить. Ты нужен здесь через пять. 
      Наруто застонал, проведя рукой по лицу и растирая собственные щеки, чтобы попытаться прогнать сон. Пять часов на все: доехать до общежития и обратно, пообщаться с неугомонным Инузукой, вырваться из сновидений и вновь оказаться в обители айдолов. Он не уверен, что будет готов.
      — Можешь остаться здесь, — продолжил Итачи, словно прочитав сложную мыслительную деятельность на лице. 
      Наруто так и застыл, смотря то ли на Итачи, то ли на открытые по коридору двери и вспоминая ухабистый диван в гостиной. 
      — Воспользуешься нашей душевой. Там — полотенца, шампуни, гели. Спать можешь на кровати Обито, вряд ли он вернётся к завтраку… — Итачи словно балансировал на грани размышлений, готовый перейти в тихую беседу сам с собой. Он больше не смотрел на собеседника, обходя того словно ни к месту появившийся столб. 
      — Снова куда-то идти с Саске? — уже зная ответ, бросил Наруто. 
      — Со мной, — поправил Итачи.  
      Не такой должен был быть ответ. 
      — Чт… что будет завтра? — бросил в спину Наруто. 
      — Завтра, — Итачи попробовал на вкус это слово. Но то оказалось пресным. — Кажется, будет вторник. И я бы на твоем месте все же поспал. 
      — А ты? Ты разве не собираешься спать? 
      Итачи обхватил пальцами ручку единственной закрытой двери, за которой скрывалась, как уже было известно, его личная студия, и склонил голову набок. 
      — У меня остались кое-какие незаконченные дела, Наруто-хубэ, — обращение звучало как издевка, расставляющая их роли, а на губах появилась теплая легкая улыбка, которую с охотничьим азартом ловили на фотографиях фанаты. — Так что можешь занять и мою постель. 

      Наверное, на этом месте хотели бы оказаться десятки, нет — сотни тысяч. И речь не только об армии поклонниц, но и трейни. 
      Только вместо восторга Наруто ощущал неловкость. 
      И вроде бы нахождение здесь ратифицировано, да и количество комнаток и помещений превышало число оставшихся в жилом крыле айдолов, а магнитный ключ не оставлял шанса проникнуть внутрь чужакам, но Наруто все равно чувствовал себя словно преступник. 
      Перекинув через плечо полотенце, с флакончиками оставшихся из поездки лосьонов и гелей, со спрятанной на дно дорожной сумки бритвой, Наруто стоял у порога душевой комнаты, понимая, что стучаться было бы глупо. Мангеку, как и он сам, валились с ног, желая прижаться щекой к подушке и отоспаться за те пару часов, что им выделили в расписании.
      Ванная тут была особенная: четыре раковины и такое же количество зеркал, угловатые шкафчики напротив, хромированные ведра и несколько скомканных мокрых полотенец внутри. Открытая нараспашку дверь по другую сторону. Темно-серые стеклянные перегородки за поворотом. Наруто осматривался, закинув голову вверх и считая стальные разновысотные светильники, висящие с двух сторон.
      Чем это отличалось от общественных душевых или тех, что предназначались для трейни? В них даже было больше места: отдельная раздевалка, скамьи и крючки для вещей. Десяток раковин, целые ряды зеркал, прижавшиеся к потолку люминисцентные лампы. 
      Здесь чувствовался собственный стиль: сдержанный и холодный. Острые углы и сталь, отблески холодного света и нейтральность цветов. Здесь было совсем не так, как в номерах гостиниц, и все же: создавалось ощущение, что этим никто не пользовался месяцами. 
      Наруто открыл дверцу шкафчика. Цветные баночки и пузырьки неизвестных фирм. Забавно, учитывая столь агрессивные условия коммерческого контракта. Но спонсорская продукция по обыкновению оседала в гримерках и косметичках стаффа. Временами — даже доходила до трейни. 
      — Что ты здесь делаешь? 
      Наруто едва не выронил из руки гипоаллергенный лосьон, поспешил поставить на место и повернулся на голос. 
      Саске закрыл шкафчик прямо перед самым носом. 
      Волосы были влажные, подхваченные широким зажимом на затылке. Он выдавил бальзам на пальцы и привычным движением нанес на подбородок. Распаренная покрасневшая после душа и бритья  кожа. И ни следа от тех злосчастных следов на шее и ключице. 
      Саске вытирал пальцы о полотенце, включал воду и снова выдавливал на них гель, размазывая тот к уголкам глаз. Все еще влажная футболка (фирменная, с незаметным лого на ярлыке вшитого в боковой шов) липла к спине. Равно как и короткие, напоминавшие плавательные, шорты. Жилистые, типичные для танцора ноги с застарелыми следами от травм и падений. 
      — Если хотел попялиться на меня в душе, надо было подсуетиться, — усмехнулся Саске, возвращая к себе внимание. — За воротами очередь из таких, как ты.
      Наруто и не собирался смотреть на него. Просто так вышло: слишком близко и выразительно. Это не вылизанные фотошопом фотографии в сети, не прошедшие через продакшн видео. Это моменты, скрытые от чужих глаз. И надо признаться, под излюбленным стилистами и фанатами шифоном и искусственным шелком мужских блуз, скрывались отточенные изнурительным режимом формы. 
      — В отличие от остальных, у меня — мультипасс, — попытался пошутить Наруто, возвращая себе возможность связывать слова в мысли. Казалось, следом за ним в комнату протиснулась и неловкость, превращаясь в большой ощутимый ком. Полотенце перекочевало с одного плеча на другое, руки скрестились на обнаженной груди, опали к бедрам, уперлись в бока, и снова опустились вниз. 
      Саске не подал виду, критично осматривая подбородок и шею, выискивая под ярким светом редкую невидимую глазу щетину. Им не позволялось появляться с ней, и натянутые на лица маски в аэропорте — лишь еще одна из мер излишней предосторожности. Их бы просто не приняли, чтобы там не говорили нетизены. Молодость, красота и талант. Ни слова о недостатках, ошибках или дефиците сна.
      — Тебя обманули, — Саске наконец перестал изучать отражение и окинул Наруто взглядом с ног до головы. 
      Наруто ощутил себя голым, одергивая себя и не давая прикрыть обнаженный торс руками. Сколько раз приходилось делить общественные душевые с другими парнями, хлестать друг друга стянутыми во влажные жгуты полотенцами? Так чего стесняться теперь? 
      Подумаешь, кто-то выходил из душа почти при параде: разве что куртки не хватало для полноты образа! Хотя вот этот нелепый торчащий пучок мокрых волос выглядел так безответственно… 
      — И все же я здесь, а они там, — нашелся Наруто и повел плечами: получилось зябко и нелепо. Не хватало видеть только усмешки в глазах оппонента, и взгляд сосредоточился на двух тонких колечках из темного металла, влажно поблескивающих в левом ухе.
      — Здесь, — Саске беззлобно фыркнул и последовал к выходу. — Для чего? Спать на диване?
      Наруто не ответил, смотря на исчезнувший в коридоре силуэт: не успел. Да и думал ли он, что Саске мог не знать о причинах его нахождения в жилище айдолов? Посчитать, что это очередной продуманный ход сценаристов и операторов, голодных до сенсаций и рейтингов собственных шоу?
      Наверное, Наруто задумался бы об этом чуть позже, но не сейчас, когда надо было смыть с себя дорожные пыль и пот, завершить ежедневный ритуал и наконец-то провалиться в сон. 

       — Мы не можем вызвать такси прямо сюда? Почему нам надо идти через дворы в соседний? 
      Итачи не отвечал, пряча руки в карманы безразмерного синтетического пальто с пирсингом из колец и заклепок вместо замков и пуговиц. Лицо скрывала натянутая на лоб кепка с шипами на козырьке. Кажется, в такой недавно был Саске или Шисуи — Мангеку имели общий гардероб, и время от времени шутки про экономию на одежде появлялись в сети. Возможно, это тоже могли быть происки агентства. 
      Только не сегодня. Сегодня, как подсказывало чутье, они пытались уйти от железобетонных высоток агентства как можно дальше, избегая внимания менеджеров и остального стаффа. 
      Наруто нагонял хёна, переходя с шага на трусцу, пытаясь добиться ответа, но тот упорно следовал к намеченной цели, не собираясь посвящать его в планы.Даже утром, когда пришлось надевать вещи, которые Итачи достал из гардероба и признал удобоваримыми для их «небольшого дельца». Правда, что это было за дело — Наруто так и не понял. Но чувствовал себя странно, протискиваясь в узкий ворот футболки и стараясь неиздать ни звука. 
      «Незачем беспокоить парней», — Итачи легко пояснил желание остаться незамеченными, а после подвернул оказавшиеся длинными джинсы. 
      Не то чтобы Наруто это показалось убедительной причиной, но к дальнейшим расспросам и обсуждениями настрой Итачи не предрасполагал. Он был уверен, что это будет какая-то специальная тренировка, быть может, помощь с растяжкой или длинный изнурительный разговор на тему «как тяжело быть айдолом», но не мог предположить, что им придется идти через центральный вход, притворяясь случайными посетителями. А теперь вот они углубились в лабиринт шлагбаумов и черновых лестниц, свернув с оживленной улицы и желая попасть в другой квартал, где, со слов сонбенима, вызвать такси было бы более безопасно.
      — Мы похожи на мелких преступников! — не унимался Наруто, ожидая, пока несколько микроавтобусов загрузятся галдящими людьми и можно будет пройти мимо незамеченными. 
      — На айдолов, которые хотят избежать лишнего внимания, — поправил Итачи, выглядывая из-за припаркованных на стоянке авто и поглядывая на утреннее солнце. 
      Сейчас было около восьми, может быть — начало девятого. Самое время, чтобы опаздывающие к мягким офисным креслам клерки запрыгнули в последний вагон и принесли извинение за незначительное опоздание. 
      В это время начинались занятия для трейни. 
      Интересно, что было на повестке сегодня? Если в расписании выпал контемп, то, быть может, оно и лучше: Наруто не слишком любил границы классической хореографии, и хоть здесь они формально размывались, ему по-прежнему было мало свободы. 
      Здесь не было жилых домов: только словно разбросанные коробки здания бизнес-центров и складов разной степени запущенности и достатка. Свечками стояли одноэтажные общежития, с распахнутыми настежь окнами и посеревшим фасадом. В таких спали трейни, ведь жизнь проводили под надзором других: в танцевальных залах, душных лекториях и узких классах. 
      Наруто и сам ощущал нечто подобное, успев соскучиться по узкой кровати рядом с неугомонным соседом, да и по лапше в глубокой горячей миске, заваренной на двоих. Вот бы на пару часов оказаться там вместе с Кибой!..
      — Нужно поймать такси, — когда они оказались на улице-дублере, произнес Итачи, а после посмотрел на Наруто. — Сможешь? 
      Глаза были темными, внимательными. И хоть угадывалась бессонная ночь, Наруто ощутил на себе необъяснимую магию, имевшую власть над сотнями тысяч. А, может, дело было в низком спокойном голосе, в размерности движений и правильно построенных фраз. 
      — Надо смочь. 
      Кто бы стал слушать, если бы Наруто возразил? Вот ему и не оставили выбора, подарив лишь иллюзию. Обычно все было проще простого: ставишь геолокацию, запускаешь приложение и ждёшь. Отработанное на уровне рефлекса действие. Но в этот раз у него не было телефона, не было его и у Итачи: иначе почему тот не вызвал машину сам? Почему они вообще не взяли кого-то из агентства, чтобы их доставили по месту назначения? Для чего все эти сложности? Сколько раз в сеть просачивалась информация об айдолах, попадавшихся на шопинге или в кафе, в окружении ничего не подозревавших людей…
      Именно. Просачивалась. 
      Наруто вышел к краю бордюра, выискивая в потоке желтый силуэт такси, вспоминая, как десятки раз видел подобное в фильмах. Только как: махнуть рукой или щегольски поднять кверху большой палец? Какой из жестов все-таки верный? 
      Похоже, правильного ответа не было. Ты мог прыгать с огромным билбордом: «Остановись!», но если водитель не был настроен на работу, такси проехало бы мимо. В этот же раз им повезло. 
      Итачи упал на заднее сиденье, спустился по кожаной спинке вниз и выглянул в окно, где остался шум улицы и редкие прохожие. Наруто закрыл за собой дверь, с удивлением отмечая, насколько расслабленно вел себя сонбеним. 
      — Куда едем? — вполголоса спросил Наруто, потому что водитель до сих пор ждал, держась за руль и смотря в зеркало заднего вида. — Потому что если я должен был догадаться, то… 
      — Мне нужен телефон, — тихо отозвался Итачи, все еще смотря на улицу сквозь тонированное окно, будто там должен был пройти кто-то из знакомых ему лиц. — Сможешь купить? 
      Ну конечно. 
      Отобранные еще в Норвегии аппараты до сих пор оставались в оккупации, с которой Итачи не готов был мириться. Вспомнился и обрывок разговора с Шисуи, свидетелем которого он стал недавно в Норвегии. Не было в этом никакого двойного смысла, подвоха или чего-то еще, направленного против хубэ. И сама мысль о том, что айдолы чувствуют неудобства от пребывания в информационном вакууме (в отрыве от твиттеров, вилайвов, снапчатов) делала их ближе и понятней. Наруто улыбнулся: и сонбениму, и ожидающему их водителю, обозначая конечную точку в торговом центре в полутора милях отсюда. 
      Деньги дал Итачи наличными, предпочтя остаться в машине и смотреть на разноцветные пятна людей снаружи. Он так и сидел полулежа, в кепке и с черной тканевой маской, натянутой до самых глаз. Наверное, до сих пор боялся быть узнаным. Но в таком случае, он мог бы просто попросить купить телефон Наруто. Ведь ему, пусть и весьма заметному среди стаффа Мангеку, удалось бы сделать это гораздо проще, нежели с прицепом в виде всеобщего любимца.
       Но какой смысл был спорить? В конце концов, Наруто сделал все, о чем просил Итачи, зарегистрировав новый номер на себя, а не агентство (скорей всего, чтобы никто из менеджеров не узнал о наличии еще одного телефона у айдола), и спустя пятнадцать минут вернулся бы в такси. 
      — Сделал все, как ты просил, — с чувством исполненного долга заявил Наруто, протянув коробку с аппаратом и пачку разрозненных бумаг: чеки, договора, инструкция. Из кармана куртки вытащил и протянул сдачу, но Итачи кивнул на место рядом с собой, сосредоточенный на новом телефоне, включая его и дожидаясь загрузки системы. 
      Такси покорно ждало. Шторка к пассажирам была закрыта. Похоже, Итачи не желал общаться о погоде или настроении, которое было только его делом. 
      — Так и хочется узнать, что говорят о нашей трансляции, — пытался нарушить молчание Наруто, заглядывая в экран, все еще светивший рекламным приветственным лого. 
      Итачи не стал заострять внимание на этом «нашей». Формально, это была «их» трансляция, в которой не было места гостям. Не планировалось, не входило в сценарий. Это могло превратиться в большую проблему, которую придется решать и терпеть всеобщее внимание к собственным личностям. Но Итачи решил, что оставит этот разговор на потом, когда от этого будет смысл, а не пустое сотрясание воздуха.
      Из набедренной сумки был извлечен блокнот: тонкий, с помятыми по краям листами. Там, среди десяток цифр и адресов без фамилий, нашлись и те, которые вбили в строчку, приложили к уху и, услышав сообщение оператора (Наруто тоже слышал его, хоть и не думал подслушивать), безмолвно уставился в блокнот.
      — Это… — Узумаки показал пальцем в мятые листы на пружинке. — Ты все телефоны так записываешь?
      — Не доверяю технике, — отозвался Итачи и тут же закрыл блокнот, чтобы встретиться с ним взглядом. Он смотрел внимательно, словно принимал решение, раздумывал над тем, что должен был сказать. 
      Было в этом что-то нервное, неприятное. Наруто не знал, как объяснить странное чувство беспокойства, возникшее в груди. Итачи был таким… непредсказуемым. Не в том смысле, в котором был непредсказуем Саске: у того все читалось на лице и в движениях. Но Итачи кардинально отличался от него.