Время от времени Итачи заезжал к своему брату домой – редко по делам, чаще просто так, поговорить. Когда в доме появлялся старший Учиха, Наруто начинал активно искать себе занятие, так как Саске и Итачи, как правило, пускались в долгие и неинтересные для Намикадзе разговоры. Сегодня это событие удачно совпало с прибытием в гости Кибы, так что Наруто скучать не приходилось. В то время, как Учихи разглогольствовали в кабинете Саске, Намикадзе и Индзука громили дом, устраивая потасовки то тут, то там и сворачивая на своём пути так некстати попадающиеся под ноги и другие части тела предметы. Что и говорить, Наруто прощалось всё, хотя бы потому, что он знал особый подход к Саске.
Индзука иногда завидовал возможности друга жить совершенно свободно, тогда как его деятельность ограничивалась либо матерью, либо сестрой – Киба так и не понял, кто из них хуже. С другой стороны, когда он вспоминал, что Намикадзе приходится каким-то образом совмещать учёбу, в которой он вечно отставал, и умудряться при этом с помощью Саске регулировать дела компании Минато, оставшейся без надзора после смерти Джирайи (Цунаде мало что понимала в бизнесе), желание завидовать становилось сомнительным. Да и та истинная природа отношений Наруто и Учихи, о которой Киба, хоть немного, но знал, так как у Намикадзе не было от друга секретов, не прельщала Индзуку. Впрочем, о своем мнении Киба удачно помалкивал.
В этот раз мальчишки, вконец разбесившись, обскакали весь дом и добрались до двери кабинета, в стену рядом с которой с силой впечатался Наруто. И то, что он услышал, пока приходил в себя от столкновения, ему не понравилось:
- Господи, Саске, я не понимаю, чем ты думал вообще! – Намикадзе никогда ещё не слышал, чтобы Итачи так громко спорил со своим братом.
- Кибаа… - задумчиво протянул Наруто.
- А? – Индзука стоял, прислонившись к стене напротив; голосов он не слышал, точнее, не понимал, что именно они говорят.
- Мороженого хочешь?
- Спрашиваешь, - Киба довольно улыбнулся, обнажив чуть более удлинённые, чем у обычных людей, клыки. В такие моменты казалось, что он оборотень. – И попить бы ещё чего…
- Сходи найди Саюри, пусть сделает.
- А ты?
- А я это… в туалет пока сбегаю, - ляпнул Наруто первое, что пришло в голову.
Киба ушёл, голоса за дверью остались.

- Да ты пойми, Саске, ему тринадцать лет… - Итачи курсировал по комнате, как заведённый.
- Можно подумать для тебя это стало такой уж неожиданностью, - недовольно произнёс Саске. – Мне всегда казалось, что ты знал.
- Предполагать – одно, а когда тебе о таких вещах говорят прямо – совершенно другое дело. Чёрт. И что ты теперь будешь делать? – Итачи остановился напротив Саске.
- Уж точно не то, чего захочет он.
- Глупый маленький брат, - старший закрыл глаза рукой. – Ты хоть понимаешь, что за этим последует?
- Хватит меня уже так называть, - ощетинился младший. – Я прекрасно понимаю, к чему могут привести мои действия, в противном случае я никогда бы не решился на подобное. Я не хочу, чтобы мою жизнь устраивали третьи лица, потому что это не принесёт ничего хорошего ни мне, ни Наруто, ни той девушке, которую нашёл отец. Это принесёт пользу и так уже прекрасно процветающей компании, которая вполне может обойтись и без очередной подпитки деньгами.
- Саске, она…
- Да мне плевать! – Учиха вскочил с дивана. – Когда вы уже поймёте, что нет уже того мальчика, - Саске тыкнул пальцем в фотографию, стоящую на полке, - нет уже того мальчика, который ходил за вами по пятам и копировал ваши движения. Я давно вырос, понимаешь? Не надо лезть в мою жизнь. Я прекрасно справлюсь сам.
Ненадолго в комнате воцарилось молчание. Наруто молча стоял под дверью, закусив губу. Он теребил небольшой бирюзовый кулон, висящий на шее. Раньше тот принадлежал Цунаде – она говорила, талисман, на удачу – и, помимо всего прочего, младшему Намикадзе он безумно нравился. Бабушка обещала подарить его на четырнадцатилетние.
Он мешает.

- Саске, только об одном прошу: не говори об этой причине при всех: мать хватит удар, - наконец произнёс Итачи.
Саске запустил руки в карманы и смотрел куда угодно, только не на брата.
- Это зависит от того, как поступит он. Если скажет с глазу на глаз – разумеется, я не буду кричать о подобном обстоятельстве на всех углах, но если он поступит со мной так же, как с тобой, при всех, - то уж не обессудь. Я не собираюсь при семье говорить одно, а лично ему – другое. Какой в этом смысл? Всё равно все узнают рано или поздно.
Итачи наградил брата тяжёлым взглядом.
А кто-то только что говорил, что давно повзрослел. Послушать – тот же пятнадцатилетний мальчишка, которого пришлось поэтапно отваживать от парня-сатаниста.
- Делай так, как считаешь нужным. Но не забывай, что на тебе лежит ответственность не только за себя, но ещё и за Наруто. У него ещё вся жизнь впереди.
* * *
После ухода Итачи Саске ещё много времени провёл в кабинете, когда же он оттуда вышел, то нашёл Наруто не сразу. Намикадзе был в своей комнате: сидел, уткнувшись в экран компьютера.
- А я тебя ищу везде, - произнёс Саске и прислонился спиной к дверному косяку.
- А я и не терялся, - ответил Наруто.
- Киба давно ушёл? – Учиха присел на кровать позади Наруто.
- Да, - тот развернулся на стуле. – За ним Хана приехала. Ты мне сказать ничего не хочешь?
- Что именно? – насторожился Саске.
- Ну, не знаю. Тебе видней.
- Значит, слышал, - больше утвердительно, чем вопросительно сказал Учиха. – Иди сюда.
Саске похлопал по покрывалу рядом с собой – Наруто сменил место дислокации.
- Наруто, помнишь, я тебе обещал, что я никуда не денусь? - Намикадзе кивнул. – Я ещё раз повторяю: что бы ни случилось, я буду рядом.
- Саске, я не хочу доставлять тебе проблемы…
- О каких проблемах ты говоришь? – возмутился Учиха и притянул Наруто к себе. – Я в любом случае не собирался устраивать свою жизнь по прихоти отца, и тем более я этого не позволю теперь.
Наруто грустно улыбнулся.
- Всё будет хорошо, - Саске едва ощутимо поцеловал его в висок. – Потому что я тебя люблю.
Наруто прижался к Учихе. Ещё никто не говорил ему этих слов, даже Саске: как-то обходились они без этого. Стало так тепло, как ещё никогда не было.
Надолго ли? А, впрочем, неважно. Главное – это здесь и сейчас.
Намикадзе подтолкнул Саске, заставив его опрокинуться на спину. Он мог бы ответить на признание теми же словами, но что-то не давало. Ещё не время.
Этой ночью Саске впервые почувствовал в Наруто хрупкого ребёнка, ищущего теплоты. Пусть странным и не лучшим способом, но он её находил и дорожил ей.
В последнее время Намикадзе приобрёл привычку немного отращивать ногти на руках и впиваться ими в спину Учихи. Саске всегда потом недовольно шипел, заходя в душ, и посмеивался над Наруто, говоря, что тот ведёт себя как девчонка. Хотя на самом деле Учихе это даже нравилось.
Сейчас же казалось, что Наруто решил впиться в него ногтями, зубами и всем, чем только можно, как утопающий за соломинку - лишь бы не упустить.
Казалось, с каждой ночью они становятся ближе. Связь упрочнялась, а границы между двумя стирались, давно начав превращаться в единое "мы". Но таким чутким и чувствительным Саске видел Наруто впервые: тот словно ловил убегающую надежду за хвост.
- Я клянусь тебе, что всё будет хорошо, - произнёс Учиха на ухо уставшему и уже засыпающему Намикадзе. Наруто лишь приобнял его крепче в ответ.
* * *
По мере приближения середины июля Наруто становился всё более и более беспокойным. Давно мучившие его мысли собрались единой толпой и не давали забывать о себе ни на секунду. Намикадзе не верил в такое совпадение, как смерть всех его близких людей в один день и с чётким интервалом в три месяца. Наруто старательно искал ответы, пытаясь понять, почему всё происходит именно так, а не иначе. Он начал исследовать числа, но вскоре разочаровался: наука нумерология интересна и привлекательна, если в ней разбираться, однако она не могла помочь ему. Число двадцать три в сумме давало пять, что чаще всего трактовалось как "перемены", но за этим словом неизменно следовало продолжение – "к лучшему", чего на данный момент не наблюдалось. По другим источникам та же пять символизирует риск, достижение результата через опыт, но опять же называется счастливым числом. Это раздражало. С тройкой и вовсе было неясно: значение её – треугольник, знаменующий прошлое, настоящее и будущее. И что можно было понять из этих значений? Перемены, ведущие к перепутью, где нужно выбрать, вернуться ли в прошлое, приспособиться к настоящему или идти к будущему? Бред. Никакого выбора у него было. Всё происходило помимо его желаний.
Наруто разочаровался в нумерологии. Тем более, эта наука в любом случае не давала возможности что-то изменить, предугадав, она лишь учила избегать угрожающих обстоятельств. Но как это сделать, когда они сами находили Намикадзе?
Наруто не знал, что делать. Он боялся, что обстоятельства окажутся могущественнее обещания Саске. Наруто просто был человеком, а людей пугает неизвестность грядущего.

День двадцать третьего июля выдался неспокойным. И непростым. Несмотря на то, что напряжение достигло своего апогея, Намикадзе не смел показать его внешне. С самого утра он должен был быть весел, ведь сегодня – День Рождения Саске. Улыбнувшись, Наруто подарил подарок, произнёс вслух поздравление – с утра, сразу после пробуждения – а сам весь день напряжённо следил за каждым движением Учихи. Днём дома не покидали: Намикадзе казалось, что за стенами будет безопасней, а Саске не тянул его куда-то силой; планов, как таковых, не имелось, а празднование было назначено в доме Учих вечером. В кругу семьи. Юбилей ведь был в прошлом году, и в этот раз постарались обойтись без лишних гостей и шикарных ужинов. Хотя бы в этот раз Фугаку уступил сыну.
Когда Саске начал собираться, Наруто бродил вокруг него подобно тени, не зная, что делать.
- Что с тобой? – Учиха устал смотреть на снующего туда-сюда мальчишку.
- Я… не очень хорошо себя чувствую, - произнёс Намикадзе, сам не зная почему; он хотел не выходить из дома.
- Болит что-то? – Саске отошёл от шкафа и приложил свою руку ко лбу Наруто.
- Нет. Просто… как-то плохо. Не знаю, в чём дело.
- Хм. Если хочешь, можешь остаться, а я съезжу на пару часов и вернусь, - предложил компромисс Саске.
- Нет! – страх слишком ярко блеснул в глазах. - То есть… я хотел остаться с тобой.
- Наруто, я же не могу не приехать на ужин по случаю собственного дня рождения, - произнёс Учиха. – Как ты себе это представляешь?
Наруто промолчал.
- Так ты остаёшься?
- Нет, я еду с тобой, - Намикадзе ответил уверенно.
Он уже давно решил не оставлять Саске в этот день.

Всю дорогу Наруто напряжённо смотрел на дорогу перед собой, ощущение, что стоило заставить Саске остаться дома, росло с каждым преодолённым машиной метром. Намикадзе же мог позволить себе хоть раз в жизни нечто сродни истерики, но… что-то его остановило. Наруто никогда не верил в судьбу, но сейчас ему казалось, им кто-то управляет: не даёт сказать одного и сделать второго, заставляет просто плыть по течению. Это бесило и пугало одновременно. Что он может сделать в своём возрасте и при своих возможностях против неведомой силы, озлобившейся против него? Да ровным счётом ничего. Может, только пережить всё это.
До Учих добрались без происшествий. Сегодня в этом доме себе позволяли чуть больше смеха и безмятежности, чем обычно. Праздничные тосты, поздравления – всё, как у всех. Если бы перед подачей десерта Фугаку не начал наступать.
- Саске, знаешь, я думаю, тебе вполне пора приобщаться к спокойной жизни. Я в своё время ошибся, предоставив твоему брату свободу выбора на определённом этапе, думая, что так будет лучше, но я убедился, что подобные шаги ни к чему не приводят. По крайней мере, ни к чему хорошему. Поэтому, по опыту наших предков…
Саске меланхолично отпил красного вина из фужера и прервал отца.
- Нет.
Итачи напрягся; Тен-Тен смотрела на Саске с сожалением, Микото – с удивлением. Наруто смотрел в тарелку.
- Что "нет"? – осведомился Фугаку, предчувствуя ответ, который ему не понравится.
- Я не хочу, чтобы ты подбирал мне невесту, - догадка Учихи-старшего подтвердилась.
- А я не спрашиваю, хочешь ли ты этого.
Итачи наклонился к жене и тихо попросил её ненадолго покинуть своё место за столом и прихватить с собой его мать. Тен-Тен непонимающе глянула на него, но, нутром чувствуя, что разговор принимает не очень хороший оборот, привстала и попросила Микото проводить её в дамскую комнату.
Саске на секунду прикрыл глаза.
- Хорошо, сформулирую иначе. Я предпочитаю оставить за собой право выбора человека, с которым мне предстоит прожить всю свою жизнь.
- Проблема в том, что вы, молодые, неправильно пользуетесь этим правом, - Фугаку, разумеется, не собирался отступаться. – Ты прожил уже четверть века, так назови мне имя человека, с которым ты хотел бы провести оставшуюся часть жизни. Наблюдая за тобой, я могу сказать, что у тебя его нет.
- Ты плохо наблюдаешь, - отрезал Саске, холодно глядя в упор. – Он есть. Более того, этот человек здесь.
Итачи уронил голову на руку, приготовившись к буре. Фугаку резко взглянул на сидящего неподалёку Наруто, который теперь тоже наконец-то поднял взгляд от стола и смотрел прямо в глаза старшему Учихе. Так же, как Саске: один взгляд на двоих.
- У тебя всегда было своеобразное чувство юмора, - попытался перевести всё в шутку отец, не желая верить в подобное.
- Думаешь, я бы стал шутить подобными вещами, да ещё и с тобой? – риторический вопрос, по сути.
Последняя часть цветного кубика-рубика встала на место и вырисовала основную картину, при этом чётко указав на причинно-следственные связи со странным поведением Саске последние полгода.
Холодная дрожь пробежала по телу при мысли о том, что выросло из послушного мальчика, который когда-то хлопал чёрными ресницами, слушая каждое слово отца, и ходил за ним по пятам.
Где ошибка?
Ответ пришёл быстро и вполне устраивал Фугаку: у Саске было слишком много свободы. Следовало её урезать ещё тогда, в пятнадцать… нет, в десять лет. Но для Учих нет ничего невозможного, а значит не всё потеряно.
- Если ты откажешься, я лишу тебя всего наследства и доли в компании.
Итачи ошарашено уставился на отца: тот всегда лелеял мечту о том, как его сыновья будут владеть процветающей компанией и не знать горя и недостатка в средствах; он всю жизнь положил на то, чтобы устроить всё именно так.
Наруто смотрел на Саске, боясь того, что подобная угроза может оказаться слишком неожиданным поворотом событий. Саске ободряюще улыбнулся Намикадзе, нашёл под столом его руку и, крепко сжав её, спокойно произнёс:
- Оставь своё наследство детям Итачи, я в нём давно не нуждаюсь.
Фугаку сверлил младшего сына взглядом.
- Не забывай, что заморозить все твои счета тоже в моей компетенции, потому что, если бы не я, у тебя не было бы ничего этого. Ты должен быть благодарен.
- Я благодарен, но на этом наши пути расходятся. Наруто, нам пора, - Саске вышел из-за стола, не отпуская руки Намикадзе.
Фугаку вскочил с места.
- Саске! Подумай хотя бы о нём! Ты сломаешь мальчишке жизнь.
Саске остановился и, не оборачиваясь, ответил:
- Я ему её сломаю, если сделаю так, как требуешь ты, потому что у него больше никого не осталось. И даже так, я не собираюсь в будущем в чём-то ограничивать Наруто: если я вдруг стану лишним, то всегда смогу уйти.
Намикадзе ошарашено посмотрел на затылок Учихи, не понимая, как тот мог предположить, что станет "лишним". Тут же Наруто вновь почувствовал, что Саске тянет его за собой, вперёд, и поддался.
- Спасибо за ужин, - произнёс Саске, выходя из комнаты.

Дом Учих они покинули быстрыми шагами. Оба довольно быстро залезли в машину, правда, Наруто почему-то оказался на заднем сидении. Саске завёл мотор.
- Саске… - Учиха резко обернулся на тихое обращение. – Иди сюда.
Наруто привстал с сиденья и потянулся в проём между двумя передними креслами. Когда его голова оказалась совсем рядом с Саске, Намикадзе нежно его поцеловал, а затем, отстранившись, произнёс:
- Я тебя люблю.
Учиха улыбнулся: сказал наконец-то.
Он снова коснулся губ Наруто.
- Я тебя тоже люблю, - Саске провёл пальцем по полоскам-шрамикам на щеке. – Садись на место, иначе мне сложно будет сконцентрироваться на дороге.
Пока они были в доме Учих, на улице начался дождь. Ветер был сильным, и капли воды били наотмашь, со всей силы врезаясь в окна автомобилей и заставляя редких прохожих ёжиться и бежать быстрее.
Наруто придвинулся к окну. Всё закончилось. Или… только начинается? Ощущение, что что-то должно произойти, исчезнувшее за столом, бывшее прогнанным сиюминутным волнением, вернулось. Осталось совсем немного – доехать до дома.
Почему он сел назад? Намикадзе ведь всегда любил быть рядом с водителем: почему-то, так было спокойней, да и ему просто нравилось смотреть на дорогу впереди. Просить Саске остановиться сейчас, на скоростной трассе, не хотелось: и так видно, что он весь как на иголках. Ещё неизвестно, что придумает Фугаку, чтобы образумить своего отпрыска и наставить его на путь истинный.
Учиха-младший искренне радовался своему идеальному зрению, потому как в противном случае в подобных условиях ему было бы куда тяжелей вести машину, хоть и сейчас это не казалось лёгким.
Вдруг, на трассе впереди что-то резко изменилось; Саске не сразу даже понял, что именно, а когда осознал – действовать пришлось, не раздумывая. Мгновенно остановиться перед столкнувшимися автомобилями вряд ли бы получилось, поэтому Учиха попытался объехать их.
Водитель фуры на встречной полосе подумал также.
Мозг Саске приказал вдавить педаль тормоза до отказа, чёртов инстинкт самосохранения – крутануть руль влево. Машину повело в сторону, и через доли секунд Учиха почувствовал мощный толчок, пришедшийся куда-то во вторую половину автомобиля; последнее, что Саске слышал – это звук сминающегося железа.

Вспышка – боль. Вспышка – кровь.
"Наруто…"
Вспышка – носилки. Вспышка – кислородная маска. Вспышка – разряд. Вспышка – пронзительный писк. Вспышка – и пустота.
* * *
Первым, что ворвалось в сознание, был запах медикаментов; он словно белоснежная ниточка тянул за собой и заставил открыть глаза. В комнате кто-то находился: Саске мог различить мутные очертания фигур. Вскоре силуэты прояснились и оформились в беседующих Итачи и Микото – голоса стали различимы примерно в то же время. Тут же на голову будто обрушилась наковальня, и появилось ощущение, что по телу какое-то время назад проехал каток.
- Итачи! – совсем рядом с кроватью оказалось Микото. – Он очнулся!
Итачи подошёл поближе; на его лице читалось облегчение.
Вопреки ожиданиям близких, Саске ничего не говорил: он привыкал к ощущениям.
- Господи, я так волновалась! – Микото склонилась над сыном, заключив его в некоей имитации объятий.
Только сейчас Учиха-младший осознал, что подключен к огромному количеству приборов, чьё мерное гудение было частью звукового портрета комнаты. Теперь стало ясно, откуда тут запах медикаментов.
В памяти резко и очень ярко проявились последние события. Саске дёрнулся в попытке привстать, но почувствовал резкую боль в грудной клетке.
- Где Наруто? – прохрипел он: в горле пересохло и звуки казались вымученными.
- Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила Микото, проигнорировав вопрос: сейчас её больше заботило состояние её сына.
- Где. Наруто, - голос окреп, а взгляд стал настороженно-прохладным. На собственное состояние стало наплевать.
- Он ещё в реанимации. Его последняя операция закончилась только девять часов назад, - произнёс Итачи. – Мам, позвони отцу и приведи врача, хорошо?
Микото кивнула и вышла из палаты: ей очень хотелось остаться там, но сын явно не был расположен к разговорам. Набирая номер телефона мужа, она поймала себя на мысли, что во всём произошедшем винит Намикадзе. Да, мальчика тоже было жаль, но Саске ей много роднее, и если бы не Наруто, то сын вряд ли бы попал в такое положение. Точно бы не попал.
Как только дверь за матерью закрылась, Итачи перевёл осуждающий взгляд на Саске.
- Ты как маленький. Знаешь же, что она волнуется.
- Если я разговариваю, значит я более-менее в порядке и волноваться за меня не надо, - отрезал младший брат. – Что с ним?
- Я не знаю точно, но повезло ему намного меньше, чем тебе: удар пришёлся в заднюю часть машины. Врачи удивлялись, как он вообще умудрился выжить.
Саске прикрыл глаза. Он хотел убедить себя, что всё могло обернуться намного хуже, но почему-то больше думал о том, что этого могло бы не быть вовсе.
- Саске. Ты всё помнишь? – Итачи озабоченно смотрел на брата, который, казалось, начинал уходить в себя.
Младший Учиха открыл глаза.
- Последним был грузовик. А что?
- Очевидцы говорили, что ты сам пытался вытащить Наруто из машины, и медикам едва ли не силком пришлось тебя укладывать на носилки. И это при переломе двух рёбер и при том, что ты сам еле выбрался.
- Нет, этого я не помню, - отрицательно покачал головой Саске.
Его это почему-то не удивляло.
Дверь открылась, и в палату вошла Микото с каким-то мужчиной лет сорока, одетым в белый халат.

Саске разрешили выходить из палаты только через день. После этого последовала серия попыток пробиться в палату к Наруто или хотя бы точно узнать, что с ним происходит. Врачи были неразговорчивы, но Учиха не мог отступиться и получил доступ как к личному контакту, так и к информации о состоянии Намикадзе, предоставив медикам документ, где говорилось, что Саске его опекун.
Состояние Наруто оценивалось как тяжёлое. При аварии он получил удар огромнейшей силы, который нанёс травмы по всему телу: от нескольких переломов и смещения пары позвонков, - для восстановления нормального положения которых потребовалось немедленное хирургическое вмешательство, так как возникала угроза защемления спинного мозга, - до тяжёлого ушиба головного мозга. Последнее спровоцировало впадение Намикадзе в глубокую кому. Повреждения мягких тканей считать не приходилось.
Его положение вызывало опасения, так как кома прогрессировала довольно быстро и грозила перейти в последнюю, запредельную, стадию, откуда нет возврата.
Когда Учиха всё-таки добился возможности попасть в палату к Наруто, он, войдя туда, какое-то время стоял не двигаясь. Саске смотрел на неподвижное тело мальчика. Намикадзе был бледен, как никогда; его лицо уже осунулось, под закрытыми глазами залегли тени. Фигура Наруто сразу показалась хрупкой. Он был опутан проводами – даже дыханию способствовала работа специального аппарата.
Саске подошёл к постели и остановился в нерешительности: он не знал, что делать. При взгляде на то, что стало с Намикадзе, Учиху начинало мучить чувство вины. Саске осел на пол, уткнувшись лицом в край постели и взяв руку мальчика в свою.
Вдруг воскресли воспоминания о том, как Наруто пытался остаться дома в тот день. Как будто знал, что произойдёт. От этого горечи только прибавилось.
Саске не знал, что говорить и надо ли вообще это делать. Он где-то слышал ранее, что с такого рода больными принято разговаривать, что они слышат всё. Но раньше подобные вещи казались глупостью, чушью, в которую наивно верят другие; Учиха не принимал этого. Сейчас же ему самому захотелось верить. Хоть во что-нибудь.
Саске в тысячный раз подумал о том, что не будь он таким слепым упрямцем, этого бы не было, что сядь Наруто на переднее сиденье – и они оба отделались бы сравнительно легкими травмами. Как же всё-таки жаль, что не существует прибора для перемещения во времени – ему бы только на пару дней прыгнуть назад, это же так мало по сравнению с мечтаниями других людей отправиться на сотни лет назад и изменить ход истории.
Учихе было горько-смешно осознавать столь резкие перемены, происходящие в нём. Как всё-таки смешны люди в своём неверии к тому, что не переживут сами, и как же больно становится им потом, когда они испытывают всё то, о чём раньше позволяли себе говорить свысока.
* * *
Наруто сидел на полу в абсолютно пустой комнате, опустив голову на колени. Это было странное место: он не помнил, как он сюда попал, да и не понимал этого, ведь в комнате не было ни окон, ни дверей, ни дыр в стенах. Под потолком одиноко раскачивалась лампочка на проводе; почему она не висела спокойно, было неясно.
Вдруг Намикадзе почувствовал, будто что-то изменилось: словно тут стало ощутимо теплее, а тепло это исходило откуда-то справа. Он поднял голову и замер в удивлении. Напротив него появилась старая обшарпанная дверь.
* * *
Саске провёл в палате Наруто почти весь день; и следующий, и тот, что был после. Учиха оставался у себя лишь для прохождения необходимых процедур; врачи ругались, но ему было плевать. В конце концов, Саске и так довольно быстро шёл на поправку, и лишнее время пролёживать на месте не хотел: его словно что-то тянуло туда; Учихе казалось, что это "что-то" было совестью. Хотя чаще Саске выгоняли из палаты для проведения терапии Наруто: тогда Учиха беспрекословно подчинялся, но далеко от палаты всё равно не отходил.
Когда он сидел рядом с Намикадзе, он словно уходил в другую реальность. Саске уже ничто не волновало, кроме размышлений о том, что будет после. И воспоминаний. Их были сотни тысяч: мелких обрывков жизни, счастливых, весёлых и радостных; омрачённых смертями и принятием решений, изменивших жизнь. Это была их жизнь.
Странно и непривычно было видеть молчащего Наруто, наверно, именно поэтому, Саске и сам боялся проронить хоть слово.
Медики говорили, что у Намикадзе вполне есть шанс вернуться: кома перестала прогрессировать и, хоть пока не началось его восстановление, врачи утверждали, что отчаиваться рано.
Саске верил.
* * *
Наруто начал путаться в лабиринтах комнат. Они казались одинаковыми; однако, это только на первый взгляд. Когда Намикадзе осматривал помещения более внимательно, он словно шестым чувством замечал в них различия: они не были видны глазу, просто ощущались. Казалось, что в одной было холоднее, в другой – светлее, в третьей просто уютнее. Ещё казалось, что "тёплые" комнаты попадались периодично, хотя понятие времени стало вовсе относительным для Наруто. Время было несущественной мелочью, задумываться о которой не хотелось. Мальчику было тут интересно.
* * *
Дни шли, Наруто не становилось лучше, Саске начал уставать от постоянного сидения и ничегонеделанья. Врачи, ранее утверждавшие, что есть все шансы на возвращение Намикадзе, говорили об этом уже заметно тише: с каждым днём эти прогнозы таяли также, как плавится лёд на солнце, ведь чем дольше человек пребывает в состоянии комы, тем больше возникает трудностей при выздоровлении, если оно вообще происходит.
Фугаку не навещал сына: гордость иногда оказывается сильнее остальных человеческих чувств, да и ему было вполне достаточно рассказов Микото о том, что Саске поправляется.
Итачи приходил часто и, в отличие от матери, заходил в палату Наруто не только для того, чтобы найти Саске. Тот смотрел на Итачи с благодарностью в такие моменты: старший брат как всегда оказался единственным, способным понять и принять. Как бывало и в детстве.
К Наруто несколько раз в неделю заезжал Киба – лучший друг, как-никак. Но надолго он не задерживался. Было тяжело смотреть на Намикадзе, на Учиху, мрачной тенью всегда присутствовавшего в палате. Да и сложно это, долго сидеть и смотреть на человека, который не может тебя ответить ни словом, ни жестом.

Вскоре врачи сочли состояние Саске удовлетворительным для выписки. Учиха не возражал и вернулся домой: даже потеряв возможность вникать в дела компании отца, ему, как опекуну, следовало присматривать за компанией Намикадзе. Дел там накопилось немало за прошедшее с аварии время: как следствие, Саске погрузился в работу.
К Наруто теперь попасть было сложнее: как посетителя Учиху пускали только в определённые часы, но не всегда получалось вырваться из цепких лап дел вовремя. Саске искал лазейки и договаривался с медиками лично: пропустить, хоть ненадолго. Одни оказывались сговорчивее, другие нарушали правила не столь легко. Иные разводили руками и говорили, что состояние Намикадзе оценивается, как стабильное, и никаких ухудшений – равно как и улучшений – не предвидится, поэтому не стоит так волноваться. Саске было всё равно, что они говорили, он ощущал необходимость просто побыть рядом – хоть полчаса в день.
Недели через полторы в компании началось закрытие месяца, совпавшее с заключением нескольких особо важных договоров и ревизией. Саске пришлось полностью уйти в работу.
* * *
Наруто надоело бродить по коридорам и комнатам; довольно удачно неподалёку от одной из дверей он увидел лестницу, ведущую куда-то вверх. Намикадзе без опасения начал подниматься по ней: ступеньки выглядели довольно прочными. Дойдя до конца лестницы, Наруто упёрся взглядом в дверь – такую же, как видел в первой комнате, когда обнаружил себя в этом здании. Мальчик без колебаний открыл её – дверь и не думала сопротивляться и выпустила его на просторную крышу; Наруто в лицо ударил ледяной, но такой свежий воздух. Намикадзе вновь без колебаний сделал шаг вперёд – сомнения ему были не свойственны, - пройдя несколько метров, Наруто обернулся, чтобы увидеть, как растворяется дверь. Пути назад уже не было.
Наруто дрожал от холода, пронизывающего насквозь, но не мог отвести взгляда от открывающегося с крыши вида: сотни домов были окрашены предзакатными оранжевыми лучами, стёла блестели и переливались, а сам Намикадзе ощущал что-то новое, стоя здесь. Словно попал в сказку. Он подошёл к самому краю и сел, свесив ноги вниз; ощущения опасности не было, казалось, ему подвластно даже земное притяжение.
"Я никогда ещё не был в этой части города, но всегда мечтал об этом. Тут красиво, будто на небе, будто на самом облаке сидишь, а не на бетоне", - промелькнуло в голове.
Но… оставалось ощущение, что чего-то очень сильно не хватает, что он забыл что-то важное: напрочь, окончательно. Это чувство преследовало Наруто и в здании, но сейчас стало намного сильнее. Будто отобрали самое важное в жизни, заменив красивым зрелищем.
Намикадзе не знал, сколько просидел здесь.
* * *
Саске усталым взглядом пробегал по строчкам документов. Стандартные формулировки осточертели, хотелось разорвать эти бумажки. А ещё больше хотелось поехать к Наруто. Учиха уже не был у него несколько дней: работы навалилось столько, что освобождался он за полночь, а тогда даже охранники в больницу не пускали, не то что медики. Единственное, что сейчас радовало Саске – это удобное кресло в его домашнем кабинете.
Стоп. Домашнем?
Саске огляделся внимательней: он действительно был у себя.
"Точно, я же взял эти бумаги с собой, - подумалось ему. – Надо пойти и нормально выспаться, а то уже забываю, как приезжаю домой. А завтра утром ведь ещё встреча… Этот компаньон Намикадзе точно ненормальный: назначать заключение сделки на девять утра…"
Учиха поднялся наверх, направляясь к себе в комнату. Проходя мимо комнаты Наруто, он хотел было остановиться, но что-то заставило идти дальше, словно кто-то толкал в спину. Саске открыл дверь в спальню и остолбенел, пошатнувшись: у окна, спиной к двери, стоял Наруто; он был в больничной одежде, такой же худой и бледный, каким Учиха видел его в последний раз. Намикадзе обернулся – Саске вздрогнул под столь угасшим взглядом.
- Наруто… как… как ты сюда попал? – в горле мгновенно пересохло, а мысли разбегались, как тараканы.
- Я очень хотел тебя увидеть, - голос Намикадзе был таким же слабым, как и тело; казалось, Наруто еле стоит.
- Но…
- Не спрашивай. Просто скажи мне, где ты? Почему я тебя больше не чувствую?
- Я… - Саске не знал, что ответить. Был занят? Не успел? Это же звучит так глупо.
- Ты же обещал, помнишь?

Саске обнял Намикадзе покрепче и поцеловал в щёку.
- Всё будет хорошо. И я буду рядом. Всегда.

Воспоминание ворвалось яркой картинкой, на секунду словно вытеснив реальность.
Наруто сделал несколько шагов к Саске и опёрся о край кровати:
- Помнишь?..

- Я клянусь тебе, что всё будет хорошо, - произнёс Саске на ухо уставшему и уже засыпающему Намикадзе. Наруто лишь приобнял его крепче в ответ.

- Знаешь… мне очень холодно. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, куда пойти. Ты мне нужен.
У Саске перехватило дыхание. Он сам не заметил, как преодолел расстояние между собой и Наруто и обнял его. Намикадзе показался ему таким маленьким и холодным, что Учиха не почувствовал даже прикосновения – словно воздух обнимал.
- Я здесь, с тобой.
- Ты мне нужен, Саске…

Саске почувствовал резкую боль от удара, открыл глаза и долго соображал, где он находится. Учиха опознал в бежевых стенах, снизу отделанных деревом, кабинет в главном офисе компании Намикадзе. Учиха встал с пола и помотал головой из стороны в сторону: она была словно чугунная. Кажется, он задремал и упал со стула во сне.
Тут же эхом раздался в голове голос Наруто.
Саске дёрнулся, ища глазами часы на столе: восемь утра. Одно Саске понял точно: с Наруто что-то не так.
Учиха выскочил из кабинета и, на ходу набирая номер вице-президента, направился на улицу – ловить такси.
* * *
Наруто наблюдал, как ночь сменяется рассветом: всё смотрелось так красиво с этой крыши, что казалось времена дня и ночи специально сменяют друг друга быстрее, подгоняя, чтобы дать посмотреть на себя ещё разок.
Наруто обернулся, различив шаги позади себя: они слышались в отдалении, но в абсолютной и неестественной тишине звучали отчётливо, - и увидел Минато. Тот вскоре остановился, так и не дойдя до сына. Намикадзе-младший едва не свалился вниз, дёрнувшись от неожиданности.
- Сынок, тебе стоит быть осторожнее, - спокойным голосом произнёс Минато, грустно улыбаясь.
Наруто встал и сделал несколько неуверенных шагов в сторону отца, из-за спины которого теперь можно было видеть и стоящую в отдалении Кушину.
В голове мальчика смешалось столько разных чувств, что она пошла кругом.
- А ты подрос, - продолжал Минато, с любовью глядя на сына. – Мы с мамой очень скучали по тебе.
- Я… я тоже по вам скучал. Очень, - Наруто сделал ещё шаг к отцу. – Но я не плакал.
- Я знаю.
- А почему мама не подходит к нам?
- Она просто ждёт, когда мы к ней подойдём. Мы ещё успеем. Ты хочешь быть с нами? – Намикадзе-старнший попытался посмотреть в глаза Наруто.
- Я… я не знаю, - мальчик опустил взгляд. – Мне кажется, что я что-то забыл. Что-то важное. И именно поэтому я здесь.
- Может, если ты это забыл, то это не так уж и важно? – Минато сделал несколько шагов к сыну.
Ветер стал холоднее.
- Нет, это очень важно! – Наруто встрепенулся. – Больно забывать что-то важное. Я не смогу успокоиться, пока не пойму этого. Но я не знаю, что мне делать.
- Просто прислушайся к тому, что ты чувствуешь.
Наруто наконец набрался смелости и посмотрел отцу в глаза: тот смотрел на него внимательно и мягко, как это было всегда.
Мальчик шагнул раз. Второй. Третий. Глаза Кушины наполнились слезами, а Минато, улыбнувшись печальнее, чем прежде, протянул сыну руку.
- Пойдём домой. Всё будет хорошо.
Наруто остановился, почувствовав, словно теплый ветер дунул откуда-то сзади, а его талию обвили чьи-то тёплые руки. Намикадзе-младший не мог повернуть головы, чтобы увидеть, кто это. Потом он почувствовал обжигающе тёплое прикосновение к своей щеке и услышал шёпот: Наруто не понимал, что говорит этот голос, но его хотелось слушать, за ним хотелось идти.
Минато по-прежнему стоял, протягивая руку Наруто. Мальчик колебался.
Если несколько секунд назад сомнения были малы, то теперь они усилились в несколько раз. Его словно кто-то тянул назад, к себе. И… это нравилось. Хотелось довериться.
- Не пойдешь? – голос Минато был также спокоен.
Наруто отрицательно покачал головой.
- Кажется, я ещё кому-то нужен.
Минато опустил руку и посмотрел куда-то за плечо Наруто.
- Позаботься о нём, - затем обратился к сыну. – Мы всегда успеем увидеться.
Тепло тянуло Наруто назад: шаг, ещё шаг, - и вот Намикадзе-младший уже стоит на краю крыши, с ужасом смотря себе под ноги. Вдруг он услышал звук такого родного голоса, шепчущего прямо на ухо:
- Верь мне, Наруто.
Мальчик зажмурился и шагнул в пропасть.
* * *
Саске не помнил, как он сумел добраться до палаты в такой ранний час, минуя все запреты. Он старался добраться до Намикадзе как можно быстрее, а добравшись, был безумно счастлив, что с тем ничего не случилось.
Саске провёл пальцами по щеке Наруто, а затем склонился над ним и, приобняв за плечи, начал говорить. Теперь почему-то захотелось верить, что это действительно не глупо.
- Я здесь, Наруто, слышишь? Я рядом. Всё будет хорошо, я знаю, что ты поправишься. Прости меня. Я буду с тобой, всегда, как и обещал, - мысли путались; Саске не помнил, что он говорил, но говорил он много.
– Верь мне, Наруто. И всё будет хорошо, - Учиха нежно коснулся губами уха Намикадзе.
Саске постоял ещё немного, согнувшись над Наруто; когда же он выпрямился, то увидел, что глаза мальчика были открыты. Они бездумно смотрели вникуда, но сам факт их открытия поразил Учиху. Он ринулся в коридор за врачом.
* * *
Открывание глаз, как правило, не является гарантией выхода человека из комы, но для Саске это было чем-то вроде сигнала. Теперь он знал, что делать.
* * *
Наруто понимал, что он спит, ведь вокруг всё было словно в тумане, да и слишком резко он очутился в совершенно другом месте. Намикадзе лежал на чём-то мягком и тёплом, его волосы кто-то нежно перебирал, а в комнате слышался голос. Знакомый и родной. Согревающий душу и умиротворяющий. Он внушал спокойствие и уверенность: Наруто нужно отдохнуть, а потом продолжить свой путь; а пока Намикадзе здесь, он может слушать рассказ о чьей-то жизни.
* * *
Восстановление Наруто шло на удивление быстро: через несколько дней его взгляд стал более и осмысленным и, как говорят, фиксированным. Саске старался оставлять его в одиночестве на как можно меньший срок. Вскоре Наруто стал узнавать Учиху.
На полный выход из комы и восстановление всех психических функций у Намикадзе ушёл почти месяц, также постепенно, но более медленно, восстанавливались двигательные возможности: долгое время, проведённое в неподвижности, вкупе с травмой позвоночника, не могли пройти бесследно.
После прихода Наруто в сознание, Киба стал заходить чаще. Саске, привыкший постоянно что-то рассказывать Намикадзе, теперь с трудом пытался избавиться от этой привычки; Наруто смеялся и неизменно просил рассказать что-то ещё: ему ведь было невыразимо скучно сидеть в четырёх стенах, будучи оторванным от мира.
Намикадзе старался казаться таким же, но в нём определённо что-то изменилось. Он стал слушать людей внимательнее, смеяться заливистей, чем раньше, он начал дорожить каждой секундой и стал больше волноваться за людей, что остались в его жизни. Он стал более нервным, в каком-то смысле.
Саске понимал, что подобные изменения необратимы и естественны, и знал, что придётся привыкать к немного иному Наруто. Но это была цена, которую он был голов заплатить за жизнь Намикадзе.

Полная и окончательная выписка была назначена на день, совпавший с Днём Рождения Наруто – настоящий подарок, выпрошенный Учихой и у главврача (Наруто должны были выписать неделей позже). Толпа репортёров дежурила у больницы с самого утра, откуда-то прознав про это событие, поэтому, выйдя из здания, Саске и Наруто постарались как можно быстрее преодолеть расстояние от входа до нового автомобиля Учихи. Благо, Саске мог позволить устроить всё так, чтобы журналисты не смогли подойти к ним слишком близко.
В машине уже ожидали Какаши и Ирука, расположившиеся на передних сиденьях (за всю свою последующую жизнь Учиха Саске больше никогда не садился за руль).
Намикадзе радостно поприветствовал их, с наслаждением спрятавшись за тонированными стёклами автомобиля.
- Неужели я оттуда вырвался, - довольно произнёс он, прислонившись головой к мягкой обивке сиденья. – Хотя знаешь, Саске, я буду скучать… по физиономиям медсестёр, которые не умеют стучаться перед тем, как войти.
Учиха сконфузился, припомнив пару особенно ярких случаев. Наруто рассмеялся, глядя на него, и потянул Саске на себя.
Наруто теперь целовался иначе: дольше и чувственней, каждый раз, как в последний.
- Мм, Саске, тебе это ничего не напоминает? – произнёс он, оторвавшись от Учихи.
- Ещё как напоминает. Только тут просторней, - ответил Саске, проведя пальцем по губам Намикадзе.

Хатаке вёл машину, сосредоточившись на дороге; Ирука прибавил громкость игравшей музыки, стараясь не вслушиваться в происходящее сзади и уставившись на снующие туда-сюда машины, что были видны через лобовое стекло.
Теперь всё для них будет немножко иначе. Но ведь они привыкнут, да?