Утром приехал Какаши, который должен был отвезти Наруто в особняк его дедушки, где Намикадзе следовало облачиться в официальный костюм; также оттуда начиналась похоронная процессия. Мальчик попросил Саске проехать с ним – тот, разумеется, не отказал.
Дом родителей Минато казался довольно старым, но крепко стоящим на этой земле. Огромное трёхэтажное здание из красного кирпича с множеством красивых окон; крыша была покрыта природным шифером, что придавало зданию солидности. Из неё торчало несколько каминных труб, также обложенных кирпичом. Место для особняка было выбрано действительно удачно: вокруг высились вековые деревья, местами поросшие мхом, что однако придавало лишь таинственности этому месту, а не вид заброшенности или неухоженности. За высоким основательным забором обнаружился большой двор, в котором имелся небольшой фонтанный скверик, ведущий к центральному входу (сегодня все фонтаны были выключены).
В доме, как и ожидал Наруто, уже находилась толпа народу. Стариков осыпали сочувственными речами: Джирайя стойко выдерживал град искренних - и не очень - "соболезную", на автомате что-то отвечая каждому из гостей, кажется, благодарил за то, что почтили своим присутствием в тяжёлую минуту; Цунаде лишь молча кивала. Хоть сейчас, на людях, она и являла собой мрачно-твёрдую статую, на лице её остались следы бессонных ночей: фиолетовые круги под глазами и опухшие, раскрасневшиеся веки.
Как только Наруто и Саске появились в гостиной, убранной в мрачных тёмных тонах, они попали под пристальное внимание присутствующих. Намикадзе хотел бы сделаться как можно меньше и незаметно проскользнуть в комнату наверху, но, коль это оказалось невозможным, мальчик выпрямился и приготовился принимать соболезнования. Пройдя через весь зал, на ходу кивая на все реплики, Наруто подошёл к старикам и обнял каждого из них: крепко и коротко – Джирайю, дольше позволил длиться объятиям Цунаде – она положила голову внуку на плечо и еле слышно всхлипнула. Какой бы сильной не старалась казаться Цунаде, она оставалась женщиной, потерявшей сына; когда Наруто обнял её, у него самого в носу защипало – Намикадзе сжал зубы, сдерживая собственную боль: бабушке доставало своей. Прервав объятия, Наруто представил старикам Саске, а затем удалился к себе в комнату, захватив и Учиху. Там мальчик облачился в чёрный костюм, однако одна деталь гардероба вызвала у Саске недоумение.
- Наруто, ты уверен, что хочешь надеть этот галстук? – он указал на предмет кричаще оранжевого цвета.
- Да. Он сам его подарил, сказав, что мне необходима частичка света, даже если я одет в самый тёмный костюм, - снова грустная улыбка.
Наруто отвернулся к окну, продолжая придерживать галстук, будто тот его душил. В воздухе повисло молчание.
- Я подожду тебя в коридоре, - Саске благоразумно решил ненадолго оставить парня одного.
- Угу, - не поворачиваясь, ответил Намикадзе.
Учиха вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной, закрыл глаза и выпустил из лёгких воздух.
Почему, когда кому-то другому было столь тяжело, он никогда не знал, что сказать? Все слова словно разбегались в страхе, и на ум приходили лишь избитые и банальные фразы, за которые он втайне себя ненавидел. Саске искренне хотел помочь, но выходила глупость; хотел поддержать или отвлечь, но вместо этого постоянно словно сыпал соль на ещё не зажившую рану. Может, в таких случаях лучше просто промолчать и уйти, оставив человека одного? Может, так ему будет легче? А вдруг напротив? Вдруг эта поддержка необходима, как воздух?
Бесконечный ряд вопросов, ответы на которые неизвестны, наверное, никому.
Как бы хотелось уметь отбирать чужую боль, просто перенимать её себе. Ведь порой кажется, что её слишком много для одного. Для этого приходится лезть с вопросами, не зная, помогаешь или наоборот – несешь ещё больше страданий. Именно тогда приходит понимание того, насколько дорог этот человек – настолько, что хотелось бы поменяться с ним местами, навлечь на себя его горе, лишь бы ему не было так тяжело сейчас, в эту минуту. Но приходит осознание, что простой человек не в силах делить боль между людьми. Это рвёт на части.
За дверью послышалась возня, и Саске, открыв глаза, отошёл в сторону (дверь открывалась наружу) – в проёме показался Наруто, который недоумённо посмотрел на Учиху.
- Извини, я задумался.
Намикадзе ничего не ответил и отправился вниз.

День выдался на удивление солнечным, что не могло не раздражать. По мнению Наруто, лучше бы шёл дождь – тогда бы внутреннее состояние вступало в резонанс с природой, и не было бы так тяжело смотреть на кипящую жизнь вокруг.

Во время похорон Цунаде снова сломалась и начала плакать, Джирайя и Наруто лишь смиренно наблюдали за тем, как опускаются гробы и как их засыпают землёй. После окончания церемонии народ начал разбредаться, и у надгробий остались лишь три фигурки самых близких.

После кладбища отправились в дом, где жил сам Наруто. Это был такой же огромный особняк, как и у родителей старшего Намикадзе, но более современный на вид, как снаружи, так и внутри.
Нотариус, приглашённый для оглашения завещания, приступил к исполнению своих прямых обязанностей в рабочем кабинете Минато. Содержание завещания главы семьи сводилось к следующему: желательным опекуном Наруто указана Кушина, после её смерти – Джирайя и Цунаде, управляющим компании назначался тот или иной опекун сына до совершеннолетия последнего; недвижимость и почти все другие материальные ценности переходили жене и сыну, четверть имущества, включая деньги на банковских счетах, отходила приёмным родителям Намикадзе. Завещание Кушины в общих чертах дублировало предыдущее.
По завершению официальной части нотариус откланялся; Джирайя отозвал внука для разговора в коридор, Цунаде отправилась в машину. Саске оглядел кабинет: все полочки и стол были уставлены фотографиями (они также были развешаны на стенах): там был изображён Наруто разных возрастов и с различных ракурсов. На многих присутствовал и сам Минато, всегда улыбающийся.
"Вот откуда у мальчишки эта привычка, - подумалось Саске. – Отец ведь был для него идеалом…"
Иногда встречались и комичные снимки Наруто на фоне чего-то разбитого или разобранного, включающие в себя и изображения неподдельного ужаса на лицах людей, очутившихся на заднем плане; на нескольких фотографиях в подобном амплуа выступал мужчина со шрамом на переносице, который привёз Намикадзе к Саске. Кажется, его звали Ирука. И, кажется, Учиха и сегодня видел этого человека.
Учиха увлёкся просмотром "весёлых картинок" и не заметил, как Наруто вернулся в кабинет.
- Мама всегда говорила, что эта комната больше напоминает фотогалерею, - произнёс Намикадзе. – Но папа никак не мог избавиться от привычки ходить повсюду с фотоаппаратом или камерой. Говорил, пока в доме ребёнок, надо быть готовым ничего не упустить.
- Это ему хорошо удавалось, - улыбнувшись, ответил Саске, указывая пальцем на фото Наруто двух-трёх лет от роду с пластмассовым синим горшком на голове, мальчик держал в руках игрушечный автомобильный руль, видимо, представляя себя гонщиком.
Намикадзе схватил рамку с полки и спрятал её за спиной, недовольно бормоча:
- Я же просил её убрать…
Саске слегка рассмеялся, притянул одной рукой Наруто к себе и взъерошил ему волосы другой. Учихе показалось, что обстановка чуточку разрядилась. Но ему лишь показалось: мальчик вновь сник и, не выпуская рамку из руки, обнял Саске в ответ и уткнулся носом в его пиджак (Наруто едва доставал ему до плеча). Через несколько минут молчания Намикадзе произнёс:
- Саске… можно я поживу у тебя ещё немного? Я не могу долго находиться здесь – в доме Джирайи то же самое. Хотя бы несколько дней… я не буду тебе мешать…
Наруто хотел сказать что-то ещё, но Учиха прервал его:
- Конечно, можно. Оставайся, сколько захочешь.
- Спасибо.
Саске провёл рукой по волосам Наруто, затем обнял чуть крепче, едва прикоснувшись губами к макушке, прикрыв глаза.
Молчание. Понимание. Боль.
Забрать её себе, не оставив ни капли: выкачать всю через кожу, вдохнуть с воздухом, но неизменно отобрать и заменить чем-то другим. Вернуть улыбку.
А если… не получится? Если, отобрав её, не удастся ничем заменить? Что тогда останется? Пустота? Вакуум? Ещё неизвестно, что хуже, но если получится найти способ избавить его от этого, то попробовать стоит.


Несколько дней Наруто пребывал словно в трансе, больше напоминая домашнее привидение, чем подростка. За это время Намикадзе ещё больше привязался к Учихе и, видя отсутствие сопротивления с его стороны, пользовался любой возможностью, чтобы не упускать того из виду и попытаться сделать эту привязанность взаимной. Так, например, Наруто повадился ночевать у Саске в комнате, мотивировав тем, что там его не мучают кошмары. Если же Учиха засиживался допоздна в кабинете, Наруто неизменно переселялся на мягкий кожаный диван у стены, где мог просиживать часами в молчании (что вообще Намикадзе не было свойственно), наблюдая за тем, как Саске разгребает горы бумаг.
Договор с компанией Учих был подписан вскоре после выписки Фугаку из больницы.
Пресса, тем временем, пировала: нечасто одна сенсация следует за другой. И грандиозный договор двух ведущих компаний, и само путешествие глав корпораций, и убийство со смакованием подробностей расследования (заказчики так и не были найдены, исполнители же осуждены по высшей мере наказания), а о том, как журналисты пытались разгадать тайну проживания отпрыска Намикадзе у младшего Учихи, и говорить нечего. С каждым днём выдвигались новые и всё более бредовые теории. Глупо, нелепо, но, как водится, всем интересно – обыватель глотает желтуху, как корм. Журналисты ради очередной статейки день и ночь дежурили у ворот дома Саске, что неимоверно раздражало.
Сами виновники "торжества" старались оставаться глухими ко всему этому, лишь изредка отплёвываясь от желтухи или напротив – хохоча над буйной фантазией газетчиков.
Наруто продолжал оставаться в доме Учихи, понемногу перевозя туда свои вещи. Саске смотрел на это сквозь пальцы. Равно как и на то, что вместе с Намикадзе в его доме начали появляться учителя (Наруто по настоянию отца получал образование на дому и раньше). Намикадзе довольно длительное время отлынивал от занятий, но дальше так продолжаться не могло, ведь мир так и не остановился. Для контроля за обучением мальчика в доме также появился новый постоянный жилец: Умино Ирука, в чьи обязанности по-прежнему входило следить за прилежным исполнением требований преподавателей, ведь Намикадзе и так довольно много упустил, вследствие прерывания занятий. Ну и мало-помалу к Саске перебрался водитель Наруто, Какаши: было не очень удобно просить его ехать из другого конца города, если Намикадзе требовалось куда-то съездить, а Учихи не оказывалось дома.
В целом же, всё было относительно спокойно до одного дня.
После серии телефонных звонков Саске уехал из дома "по делам", как обычно не уточняя, куда именно и зачем, - он и не обязан был отчитываться – обмолвившись лишь, что, скорее всего, не вернётся к ужину Последнее время Учиха стал довольно часто отлучаться из дома, что Наруто старался воспринимать, как должное: Саске и так довольно долго сваливал большую часть своих обязанностей на брата. Однако одна деталь не могла не нервировать: обычно Учиха говорил, во сколько вернётся – хотя бы примерно, – помня, что у Намикадзе проблемы со сном, сегодня же Наруто получил довольно расплывчатый ответ.
Наруто слонялся по дому, не зная, чем себя занять; в груди будто засел ком необоснованной обиды – это неприятное чувство мешало весь день: из рук всё валилось. Намикадзе сам не понимал, в чём дело, и это бесило.
Как и было сказано, Саске к ужину не приехал. Учиха вернулся ближе к утру (ещё не светало, но до этого уже было недалеко). Продолжительное шебуршение у двери с внешней стороны закончилось победоносным щелчком открывающегося замка и радостным полупьяным подхихикиванием какой-то девицы, видимо, притащенной Саске с собой. Как только Учиха вошёл и закрыл дверь, в холле стало темно, а девушка испуганно воскликнула:
- Саске… мне показалось, на лестнице кто-то есть.
Она придвинулась к хозяину дома, уцепившись наманикюренными ногтями в руку и силясь разглядеть нарушителя собственного покоя в неясном лунном свете, пробивающемся через окно. Саске молча отцепил девушку от себя и нащупал на стене выключатель, так удачно расположившийся неподалёку от входной двери. Яркий свет, разумеется, больно резанул по глазам и заставил всех зажмуриться на несколько секунд. Когда же глаза привыкли к освещению настолько, чтобы мало-мальски различать присутствующих, вновь раздался голос девушки (на этот раз полный изумления):
- Саске, у тебя ребёнок?! – она явно не читала жёлтой прессы или просто была не в состоянии узнать Наруто.
Девица так отчаянно хлопала ресницами, что казалось – вот-вот взлетит. Ко всему прочему она едва не выпустила из своих рук элегантную сумочку, подобранную в тон к тёмно-сиреневому платью, которое переливалось на свету и издалека напоминало… чешую. Наруто сам не знал, почему подобрал такое сравнение. Сам Намикадзе сидел на верней ступеньке лестницы, прислонившись головой к перилам; правой рукой он прикрывал глаза от внезапного яркого света, глядя на вошедших сквозь пальцы и всё ещё щурясь. Последний месяц не пошёл Наруто на пользу: он немного осунулся, под глазами следами полубессонных ночей залегли тёмные тени, кожа словно побледнела.
Саске, собравшись наконец с мыслями, пробормотал:
- Нет… это… сын коллеги по бизнесу, - хоть речь Учихи была членораздельной, его кондиция угадывалась без труда – он был почти "готов". – Наруто, что ты тут делаешь?
- Сижу, - Намикадзе предпочёл проигнорировать незваную гостью и обращался исключительно к Саске.
- Иди спать, - Саске опёрся рукой о стену.
Наруто фыркнул.
- Если бы я мог уснуть, я бы здесь не сидел.
Попытка Учихи сфокусировать взгляд на человеке в десятке метров от него не увенчалась успехом.
- В любом случае, тебе лучше быть у себя в комнате, - выдавил Учиха, покосившись на спутницу.
Усмехнувшись, Наруто встал и развернулся кругом, по пути зацепив девушку недовольно-презрительным взглядом. Мальчик направился к себе, кинув через плечо:
- Приятно вам провести время.
Ненадолго в холле воцарилась тишина: гостья пребывала в лёгком недоумении от такого "приветствия", Саске же подыскивал слова, способные вернуть им обоим то лёгкое настроение, в котором они вошли в дом. Почему-то мысли о том, что мальчишка слишком многое себе позволяет, перемешались с возгласами одурманенного ранее разума о нерациональности собственного поведения.
* * *
В комнату Наруто постучалась Хибари, приглашая к завтраку, который мальчик проигнорировал. Намикадзе разрешил ей войти.
- … но, Наруто, Саске-сан настаивал, чтобы ты спустился.
- Он один? – он приподнял голову от подушки.
- Что, прости?
- Саске один внизу, за столом?
- Эм… нет, с ним…
Наруто не дал девушке договорить и, опустив голову обратно на подушку, сказал:
- Тогда передай ему, что я сплю.
- Но Саске-сан…
- Я неясно выразился? – в голосе Намикадзе появились прохладно-командные нотки. – Я ещё сплю и ни на что не реагирую.
В подтверждение своих слов он накрылся одеялом до самой макушки.
- Хорошо, - Хибари вышла из комнаты.

Наруто провёл около получаса, лёжа на боку и рассматривая стену; потом снова пришла Хибари с сообщением, что гостья покинула дом и очередным приглашением на завтрак.
- Я не хочу, - ответил Намикадзе, массируя виски: голова жутко гудела.
- Но Наруто, моя мама очень волнуется, ведь ты вчера не ужинал, - обеспокоенно произнесла горничная. – Съешь хоть что-нибудь…
- Хорошо-хорошо, я выпью чашечку кофе.
- С бутербродами, - вставила девушка и, не дождавшись ответа, исчезла за закрывшейся дверью.
Намикадзе порадовался тому, что после утреннего инцидента между ним и Хибари не возникло никакой неловкости или напряжённости, ведь эта девушка уже успела стать ему другом.
Хибари была довольно весёлой и милой; когда Саске уезжал куда-нибудь, Наруто мог хорошо проводить с ней время – она не давала заскучать. Девушка могла часами рассказывать какие-нибудь весёлые истории, также, она многое знала о Саске. Оказалось, её семья работала в доме Учихи-старшего, когда Саске ещё, буквально говоря, пешком под стол ходил (правда, сама Хибари ничего толком про это время не знала, ведь ей было всего семнадцать). Когда Саске стал жить отдельно, Фугаку разрешил ему забрать с собой часть прислуги, так как Учихи всегда старались держаться проверенных людей, нежели нанимать новых, - так семья Хибари переехала сюда. Раньше обязанности горничной исполняла старшая сестра девушки, но недавно она вышла замуж и была вынуждена оставить работу по воле супруга.
Переодевшись, Наруто спустился вниз, где под пристальным взглядом Хибари и Саюри впихнул в себя несколько бутербродов (аппетит так и не появился). Когда завтрак был закончен, в дом довольно не тихо вошёл Саске и вскоре появился в обеденной.
- Наруто, надо поговорить.
Намикадзе встал из-за стола и последовал за Учихой в кабинет.
- Объясни мне, что это значило? – прохладно спросил Саске.
- Что "это"? – осведомился Наруто и, скрестив руки на груди, прислонился к двери спиной.
- Почему ты не вышел утром? – Саске тоже скрестил руки на груди и попытался глянуть на мальчишку свысока.
- Я спал, - спокойно ответил Намикадзе, доставая из кармана джинс пачку с жвачкой и отправляя подушечку в рот – попытка Учихи разбилась вдребезги.
- Я в этом сомневаюсь, - скептически. – Наруто, ты был обязан выказать уважение моему гостю. Я уже молчу о твоей ночной выходке.
- Я? Обязан? С какой стати? – Наруто демонстративно лопнул надутый из жвачки шарик с воздухом. – Твой гость, вот ты и выказывай ей уважение. Я тут ни при чём.
- Не забывай, что ты тоже мой гость.
- Если это тебя не устраивает, я могу съехать в любой момент.
- Я говорю об элементарном уважении к другому человеку.
- Да с какой стати я должен выказывать уважение какой-то мымре, которую ты притащил, будучи, мягко говоря, под градусом?! – Наруто взорвался. – Да плевать я на неё хотел!
Учиха оторопел от такого резкого порыва, но оцепенение его длилось недолго.
- Пока ты живёшь в моём доме, ты будешь вежлив со всеми моими гостями, - отчеканил Саске.
По правде говоря, он не понял, что его так задело и почему он так яростно пытается доказать свою правоту.
- Да чёрта с два!
- Наруто! Ты должен…
- Не надо меня учить тому, как и с кем я должен обращаться, - Намикадзе открыл дверь, собираясь покинуть кабинет. – Ты мне не отец и даже не старший брат, так что, увы, не в праве меня воспитывать.
Мальчик вышел в коридор.
- Наруто, я ещё не всё сказал, - Учиха пошёл за ним.
- А я – всё, - отрезал Намикадзе, направляясь к лестнице.
Острая режущая боль в затылке заставила Наруто остановиться, не дойдя до второго этажа пары ступенек, и согнуться, схватившись одной рукой за голову, а второй придерживаясь за стену. Подходивший к подножью лестницы Саске в мгновение ока оказался рядом и поддержал Намикадзе; лицо Наруто напоминало белоснежную простыню.
- Хибари!
Девушка быстро примчалась на крик.
– Принеси что-нибудь от головы, только быстро, - скомандовал Учиха: он знал, что Наруто с недавнего времени мучают головные боли из-за недосыпа.
Намикадзе продолжал держаться за голову и не сопротивлялся. Когда он опустил руку, Саске хотел было предложить помочь добраться до комнаты, но Наруто предпочёл идти сам. Когда он добрался до постели, обеспокоенная Хибари уже стояла рядом со стаканом воды и таблетками.
- Спасибо, - произнёс Наруто, забирая лекарство.
- Можешь идти, - добавил Саске – девушка покинула комнату.
Наруто привычным жестом отправил две таблетки в рот, запивая; хоть острая вспышка боли в затылке и прошла, избавиться от тупой и ноющей в висках тоже было бы неплохо. Затем Намикадзе забрался под одеяло.
- Наруто, - голос Учихи очень кардинально изменил свой тон за последние несколько минут. – Скажи честно, ты сегодня вообще ложился?
Вместо ответа Намикадзе демонстративно отвернулся к стене. Саске тяжело вздохнул и пересел со стула на кровать.
- Тут для двоих места не хватит, - недовольно пробурчал Наруто, тем не менее, потеснившись к стене.
- Ничего, ты подвинешься, - спокойно ответил Учиха, укладываясь на спину и буквально прижимая мальчика к стене. – Я тоже сегодня не выспался.
Намикадзе пришлось развернуться к Саске лицом, так как следующий учихский манёвр по завоеванию места грозил впечатыванием носа Наруто в стену.
- У тебя, несомненно, была великая цель, ради которой ты пренебрег сном, - съехидничал мальчик, не поднимая взгляда на Саске.
Учиха предпочёл проигнорировать этот выпад, сказав лишь:
- Спи давай, мне вряд ли доставит удовольствие тебя откачивать, если ты хлопнешься в обморок.
- Ты занял все место, - пробурчал юный Намикадзе. – Мне неудобно.
- Ляг так, как будет удобно.
Наруто завозился и в скором времени улегся, примостив голову на груди Учихи. Парень не горел желанием прогонять его, а сам Саске не спешил покидать кровать: они оба знали, что Наруто вряд ли удастся заснуть в одиночестве – за последнее время не получилось ни разу. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь сопением мальчика – вскоре он уснул. Учиха был предоставлен своим размышлениям.
Иногда не осознаешь своих действий и делаешь глупости - потом жалеешь. Хорошо, если все удается замять или списать на что-нибудь, но все равно не покидает чувство вины, а порой не удаётся даже выдавить это глупое "прости"; обещаешь себе, что такого впредь не повториться и постоянно думаешь о том, что сделал не так. Дикая смесь, если честно.
Саске понятия не имел, что заставило его притащить Ино домой. Хотя это можно было списать на алкоголь, равно как и все последующие действия Учихи этой ночью. А вот недавнюю перепалку с Наруто объяснить не удавалось. С чего вдруг Саске так взбесило, что мальчик не вышел к завтраку? Учитывая настроение парня, это было даже к лучшему, ведь тот бы обязательно ляпнул что-нибудь наподобие фразы, изданной на лестнице ночью. А это было бы чревато.
Ещё одной вещью, волнующей Саске, было поведение Наруто в принципе: младший из Учих не мог не заметить привязанности, возникшей между ним и Намикадзе, и не нужно быть гением, чтобы понять: ничем хорошим это не кончится. Но, как ни прискорбно осознавать, противиться этому или же как-то отторгать мальчишку от себя не хотелось.
Наруто завозился во сне, но утих, приобняв Учиху за талию и пробормотав что-то не совсем внятное. Саске улыбнулся.
Еще совсем ребенок: такой искренний и наивный, импульсивный и ранимый, доверчивый и по-детски непосредственный. Как и любой в его возрасте, Намикадзе любил внимание к себе и обладал желанием собственничества.
А можно ли полюбить ребенка? Нет, не по-отечески или братски, а по-настоящему? Можно ли позволить себе разрушить детские мечты и ещё настолько наивное восприятие жизни своими желаниями? Ведь детство проходит бесследно, и потом тебе остается только вспоминать о нем вечерами, когда выдастся свободная минутка и вдруг накатит ностальгия о минувших годах. Нет, не стоит лишать ребенка того, чем наслаждался сам когда-то. Нужно лишь выждать, дать ему шанс прожить жизнь так, как он хочет, а лишь потом думать о себе и своих безумных желаниях. Нужно всё-таки учиться соблюдать дистанцию, иначе однажды будет просто слишком сложно себя остановить.



Саске начал буквально "гореть на работе". Целыми днями и вечерами Наруто был предоставлен сам себе. Он, конечно, знал, как занять время: учёба, друзья; Наруто стал чаще бывать у бабки Цунаде – Джирайя погрузился в дела компании и редко бывал дома днем. Внешне Намикадзе будто бы пошёл на поправку, но вот постоянные размышления не давали ему покоя.
Резкая перемена в обращении Учихи с Намикадзе пугала мальчика. Саске стал каким-то отрешенным и холодным; порой появлялись проблески былого тепла и понимания в глазах; бывало, Учиха разрешал себя обнять, иногда снисходил до праздных бесед или игр в приставку, но всё было не то. Казалось, будто Саске возводит стеклянную стену между собой и Наруто: вроде бы видишь человека, слышишь, можешь попытаться прикоснуться к нему и увидеть ответный жест, но все равно вместо тепла руки почувствуешь холодное и бездушное стекло.
Наруто старался понять причину столь резкой перемены и… не находил её. Он отчаянно проматывал воспоминания и искал свои ошибки: в жестах, словах, взглядах – но все было тщетно. Намикадзе не видел промахов, способных повлечь за собой подобное, просто потому, что их не было. Наруто думал, что изучил манеру поведения Учихи в достаточной мере, чтобы понимать его поведение: Намикадзе мог с легкостью сказать, что Саске не нравится в разговоре с неким третьим лицом по одному лишь изменяющемуся взгляду, знал, что означает малейшее изменения интонации голоса, знал, что Учиха может сказать в следующую секунду спора, знал… Наруто очень много знал о Саске, но терялся в догадках о причине попыток младшего Учихи отлучить его от своей персоны.
Осознавать, что от тебя кто-то намеренно отдаляется, всегда очень больно. Наруто не хотел подобного. Он хотел, чтобы этот человек не исчезал из его жизни. Потому что чувствовал: Саске появился не просто так; Учиха был нужен.

Этот вечер был одним из немногих, когда Саске вернулся довольно рано, однако тут же удалился в свой кабинет. Наруто по обычаю молча облюбовал диван, взирая на человека, которого в последнее время стал видеть много реже. Вынужденную изоляцию Намикадзе не собирался игнорировать. Он хотел разбить ещё недостаточно прочную стену, пока она из стеклянной не превратилась в стальную. И неважно, каким способом. Однако, кажется, наиболее действенным окажется лишь один.
Саске "увлечённо" вчитывался в очередной документ, изредка незаметно косясь на мальчика; Учиха подавлял желание начать разговор, предпочитая поддерживать напряжённое молчание.
- Саскее… - протянул Намикадзе, вставая с дивана.
- М? – как бы нехотя отозвался тот. Пожалуй, слишком быстро для равнодушного и занятого человека.
- Саске, посмотри на меня, - голос раздался совсем близко, практически над правым ухом.
Учиха отложил тщательно рассматриваемую им в течение последнего получаса бумажку и повернул голову в сторону источника звука. Наруто тронул его правое плечо, заставляя медленно повернуться к нему вместе со стулом-креслом на колёсиках; Намикадзе опёрся о подлокотники и наклонился вперёд, достигая опасной близости с Саске. Учиха сидел, не шелохнувшись.
Это уже давно было решено. Небольшое промедление - и всё закончится, так и не начавшись.
Наруто прикрыл глаза и решительно коснулся губ Саске. Просто прикосновение, пока ничего больше. Лишь толчок для движения вперёд. Этого было достаточно.
Через несколько секунд Наруто прервал тактильный контакт, но продолжил оставаться в интимном пространстве Учихи.
- Почему ты меня избегаешь? – неожиданно и требовательно, с места в карьер. – И не говори, что это не так.
Саске не мог избежать пристального взгляда: Наруто стоял так близко, как только мог.
"Неужели он привык ко мне уже настолько, что сам решился на это? Он же даже представить не может, во что ввязывается. Но идёт вперёд. Напролом. Так по-детски глупо и уже по-взрослому решительно. Он же боится. Боится, что сам где-то допустил ошибку. Господи, как можно быть таким?.."
Саске знал, что кошмары Намикадзе давно прекратились, но тот продолжал к нему приходить, ничего об этом не сказав. Учиха давно понял, чего тот ищет – близость. Но настолько открытый ход… Словно мальчишка вот-вот впадёт в отчаянье. Значит… значит Саске ошибся, стараясь отдалиться, ведь это не помогает избежать переживаний; слишком поздно бежать.
- Это не твоя вина, - произнёс наконец Учиха.
Тянуть больше нет смысла. Да и Саске не железный.
Он подался вперёд, сокращая то минимальное расстояние, что было между ним и мальчиком, и сам уже коснулся его губ: уверенно, но не подчиняя, скорее, приглашая. Наруто, как бы неожиданно это не оказалось для Учихи, ответил не только с готовностью и желанием, но и с явным умением. Саске стал понемногу облокачиваться на спинку стула, увлекая Намикадзе за собой. Тот замешкался на секунду, но, не разрывая поцелуя, решил исправить своё не очень удобное согнувшееся положение – он ещё сильнее навалился на Учиху, так, что шаткий стул на колёсиках откатился назад и прислонился спинкой к стене. Затем Наруто уперся коленкой в пространство на сидении, оставшееся между подлокотником и ногой Саске, и буквально залез к тому на колени, проделав то же самое и с другой ногой. На несколько секунд оторвавшись от Учихи, Наруто постарался устроиться максимально удобно, насколько это только было возможно в их шатком положении.
Саске прижал мальчишку к себе и почувствовал, как колени Намикадзе младшего сжимают его бёдра – несильно, но так ощутимо, что Учиха замер на секунду. Наруто же, уловив это изменение в партнёре, решил, что такие вещи следует запоминать, и принялся изучать реакции Учихи дальше. Мальчик опустил голову к плечу Саске и слегка подул в ушную раковину - по телу Учихи пробежали мурашки; прищурившись от удовольствия, Саске прикусил кожу на шее парнишки, чтобы не оставаться в долгу.
- И где ты такому научился, в тринадцать-то лет? – этот вопрос действительно волновал Учиху. Он представлял себе Наруто кем-то вроде невинного ангела, к которому сам Саске боялся прикоснуться, опорочить нежное и нетронутое, ещё детски-наивное сознание, а Намикадзе оказался… дьяволёнком-искусителем, сейчас исследовавшим его тело такими умелыми движениями, что становилось не по себе.
Наруто оторвался от учихского уха и игриво поцеловал Саске в губы, затем, прислонился своим лбом к его и внимательно посмотрел в чёрные глаза, словно гипнотизируя:
- Это сейчас так важно?.. – этот голос лишал разума.
Саске, ничего не ответив, снова прильнул к давно желанным губам, приобняв мальчика одной рукой, а второй начав расстегивать пуговицы на рубашке. Бросив дело на полпути к цели – снятию верхнего элемента одежды – Учиха принялся покрывать тело Наруто поцелуями, а тот, взирая сверху, словно свысока, и как-то странно ухмыляясь, умудрялся изворачиваться так, что Саске медленно, но верно терял контроль и уже успел оставить пару засосов у основания шеи. Распалив поначалу Учиху, Наруто теперь уделял телу партнёра куда меньше внимания, а в гибких изворотах словно пытался показать себя со всех сторон; изредка он зажимал коленями бёдра Саске, с первых минут поняв, что того это заводит куда больше страстного поцелуя. Тем не менее, Учиха любил целоваться и не давал об этом забыть мальчику; последний всегда с готовностью отвечал на каждое мимолётное движение Саске.
Идиллии романтичных объятий не суждено было длиться долго: Саске уже начал было обдумывать способ смены дислокации, ведь шаткий стул – не самое лучшее место для продолжения начатого, но вдруг в сознании что-то щёлкнуло, споткнувшись на мысли о ещё детской гибкости Наруто. Саске может себе позволять любить его, целовать, прикасаться к нему, но дальше… дальше Учиха не хотел продолжать. В сознании Саске никак не хотело укладываться столь пошлое желание по отношению к тринадцатилетнему мальчику. А сам Наруто? Юный Намикадзе, кажется, был не то, чтобы против, но и даже всеми руками "за" продолжение – он прижимался к младшему Учихе, ёрзал у него на коленях, словно издеваясь и пытаясь понять степень самоконтроля последнего.
- Наруто… - непослушный уставший от длительных поцелуев язык не желал произносить слова чётко. – Наруто… остановись. – Хриплый шепот прямо на ухо.
Мальчик замер.
- Что ты сказал?
- На сегодня… хватит, - едва переводя дыхание и делая огромное усилие над собой, Саске отстранил от себя Намикадзе. – Хватит, иначе потом я уже вряд ли смогу остановиться.
Наруто снова поёрзал на месте, испытывая на прочность нервы Учихи и, наклонившись к его лицу, проговорил:
- Я и не хочу, чтобы ты останавливался. Нам же никто не помешает, так? В чем тогда проблема? – смелый взгляд голубых глаз. – Только не говори, пожалуйста, что я ещё слишком маленький для подобного. – Мальчик скривился. – Все вы так сначала говорите.
У Саске расширились глаза от удивления:
- Кто это "все"?
- Да все… - Наруто сконфузился. – Неважно. В любом случае, я так и знал, что причина в этом. Что ж, можешь подождать, пока я подрасту. – Он начал застёгивать пуговицы на своей рубашке.
- Ты не ответил на вопрос, - Саске поймал руки Наруто и попытался также поймать его взгляд, что удалось с куда меньшим успехом.
- Я сказал: это неважно, - упорно глядя в сторону. – И вообще, чего ты ко мне привязался? Пусти меня!
- Наруто…
- Пусти меня, я сказал! – мальчик смог выдернуть свои руки из цепкого плена Учихи, но сохранить равновесие в таком положении он не сумел – от толчка стул откатился немного в сторону, и Намикадзе полетел на пол.
Саске попытался поймать его, но, в силу расслабленной отвалившейся на спинку стула позы, ему это не удалось – Намикадзе шарахнулся, больно ударившись кобчиком и едва слышно выругавшись.
- Сильно ушибся? – участливо спросил Саске, резко вставая со стула и наклоняясь над Наруто.
- Переживу, - отозвался мальчик и, проигнорировав поданную руку, встал, опершись о письменный стол.
- Вот видишь, что случается, когда ты упрямишься? – интонация голоса Саске вновь сделала скачок: на этот раз от серьёзно-требовательной к заботливой – он решил, что ответ на свой вопрос сможет получить и позже.
- Да ну тебя, - бросил Намикадзе, продолжая сражаться с пуговицами и недоумевая, почему их стало на одну меньше. – Чёрт…
- Наруто, ты одну пропустил, вот, - Саске тыкнул пальцем в одиноко висящую пуговицу, про которую забыли. – Иди сюда.
Учиха нагнулся и проворно (пока не остановили) расстегнул половину пуговиц и застегнул их обратно, попутно по привычке поправив воротничок и, ещё не по привычке, но уже по инерции, легко поцеловав парня в губы. Прежде, чем Наруто успел что-то сказать, на столе затрещал-запел сотовый телефон Саске, который незамедлительно отправился к уху хозяина.
- Да? Да, Итачи. Угу, - Учиха-младший бегло взглянул на часы на стене. – Да, думаю, через полчасика подъедим. Конечно нет, я просто… заработался. Хорошо, до скорого.
- Ну и куда мы там едим? – осведомился Наруто, сложив руки на груди.
- Сегодня вообще-то пятница, - ответил Саске, запихивая телефон в карман брюк. – А если ты не забыл, по пятницам у Учих семейный ужин.
- Ещё скажи, что ты не забыл, - с издевкой произнёс мальчик.
- Я никогда не забываю о таких важных вещах как семейный ужин! – с наигранным пафосом, воскликнул Саске.
Наруто усмехнулся, лицезрея такое вдохновленное выражение лица Саске – тот всегда довольно карикатурно изображал Фугаку.

До особняка добрались с очевидным опозданием, но главное, что всё-таки добрались, несмотря на то, что Наруто всячески отвлекал водителя в лице младшего Учихи от дороги.
Саске встречали всегда одинаково: сдержанное рукопожатие отца, материнские объятия, более дружественное рукопожатие Итачи и кивок в знак приветствия от Тен-Тен.
Наруто приветствовали немного иначе: Фугаку первое время немного сторонился мальчика, чувствуя свою вину за смерть Минато и Кушины, но, видя то, как парень справился с такой утратой, теперь протягивал руку к наследнику империи Намикадзе, как равному, чем радовал последнего; Микото обнимала его почти также, как собственного сына, Итачи трепал за волосы и каждый раз спрашивал, хорошо ли Наруто заботится о младшем Учихе; Тен-Тен мягко улыбалась, но
- Наруто-кун, что это с тобой сегодня, у тебя кончились рубашки? – шутливым тоном спросил Фугаку, указывая на водолазку, горлышко которой выглядывало из-под чёрного пиджака официального костюма (Наруто пришлось переодеться, чтобы скрыть от взглядов ещё свежие и довольно яркие засосы на шее).
Следует сказать, что на семейные ужины Учих было принято являться в вечерней одежде, это было правилом.
- Ну… ээ… я простыл, - ответил мальчик и в подтверждение своих слов несколько раз кашлянул. – Похолодало на этой неделе. Вы простите меня, Фугаку-сан? – Парень умел быть обходительным и обаятельным.
- Конечно, мой мальчик, – ответил старший Учиха. – Надеюсь только, что мой сын не расценит это, как разрешение на вольности в целом.
Фугаку красноречиво глянул на Саске – сын заскрипел зубами, но решил промолчать. Итачи устало закатил глаза и решил, как всегда, исправлять ситуацию.
- Пройдёмте в столовую, а то мы так тут до ночи простоим.
- И то верно, - отозвался отец семейства и, сделав приглашающий жест, направился в обеденную комнату.
Семейство проследовало за главой, нарушая тишину величественного дома легкомысленными разговорами. Наруто и Саске плелись в конце, первый бросал какие-то слишком лукавые взгляды на своего спутника, поэтому Учиха благоразумно (а может, и не очень) решил отстать от общей семейной массы. Вдруг Намикадзе схватил Саске за руку и юркнул в ближайшую дверь, за которой оказался коридорчик, ведущий в кухонные комнаты, ныне безлюдный. Младший Учиха хотел было возмутиться, но не успел, так как был притянут за полосатый галстук вниз и заткнут поцелуем, по своей страстности вполне способным соперничать с тем, что имел место быть сегодня в кабинете. Сначала Саске, остолбенел от такой неожиданности, но потом вошёл во вкус и вскоре самозабвенно вжимал мальчика в стену, покусывая его губы и проходя пальцами по изгибам тела сквозь одежду.
- Только будь осторожен, - послышалось от Намикадзе, когда Саске позволил себе вновь опуститься к шее мальчика. – Выше я водолазку не натяну.
Эта, казалось бы, невинная реплика вернула к суровой реальности одним из самых жестоких способов. Улучив момент, Наруто ловко вывернулся из захвата и ускользнул в дверь, бросив что-то вроде "не задерживайся тут надолго".
"Да он точно издевается!" – врезалась в разум мысль, пока Учиха поспешно выскакивал в коридор и догонял Намикадзе, кажется, преодолевшего энное количество метров бегом, и теперь находящегося в конце коридора. Адреналин в крови бушевал.
Весь вечер под столом рядом сидящий Наруто Намикадзе как бы ненароком нашаривал ступню Саске или также ненароком касался рукой ноги соседа. Учиха каждый раз вздрагивал и едва ли не краснел, чем очень веселил мальчика, пребывавшего, несмотря на "простуду" в веселом расположении духа и даже не отказавшегося от десерта - мороженного.
Итачи как-то странно косился на сию парочку, хотя другие, кажется, ничего не замечали и получали удовольствие от общения с семьёй.
В общем, для младшего Учихи вечер выдался нервозным, но он, как Истинный Учиха, сохранял показное спокойствие.
По пути домой Саске нервно косился на внимательно всматривающегося в пейзажи за окном автомобиля Наруто и вскоре не выдержал:
- И что это всё означало?
- Что "это"? – медленно надувая большой пузырь из жвачки.
- Я о твоём поведении дома у моих родителей. Это… как минимум неразумно! А если бы кто-нибудь заметил?
Звонкий хлопок лопающегося пузырика – Наруто покусывая и облизывая губы отправил остатки жевательной резинки обратно в рот, изображая равнодушие к предмету разговора.
- Не заметил же. И вообще, - мальчик повернулся к водителю, - хватит нервничать. Поседеешь быстро.
Учиха хмыкнул и невидящим взглядом уставился на дорогу. Сбоку от него продолжал хлопать надувающийся и лопающийся бледно-розовый шарик. Саске старательно отгонял мысли о том, как Наруто это делает.
- Саске. Поворот.

Когда они вернулись домой, было уже довольно поздно: на улице давно стемнело, а в гостиной горел камин – Хибари помнила, что Саске после семейного пятничного ужина любит почитать что-нибудь успокаивающее, любуясь пламенем, укрощённым человеческими руками и посажанным за изгородь.
Наруто зашёл в дом первым и какой-то новой походкой отправился к лестнице:
- Ты как хочешь, а я спать.
Саске проследил взглядом, как Намикадзе поднялся наверх, и от него не ускользнуло то, что Наруто едва заметно повернул голову, чтобы убедиться: младший Учиха пристально наблюдает за ним.