Сонная девушка с длинными-предлинными волосами устало зевнула и встала с постели. Первым делом она выглянула в окно – на улице всё ещё была непроглядная темень. В комнате не было холодно, но всё её тело почему-то пробрала странная, совершенно непонятная дрожь.

В темноте она нащупала под кроватью мягкие домашние туфли и с блаженством погрузила в них свои ноги. Всё было как обычно: её комната, её вещи… Но было и ещё что-то. Ночь, разобранная постель, густая, словно смоль, темнота комнаты и горячий, влажный воздух, который от раза к разу было тяжелее вдыхать.

Девчушка несколько раз взмахнула руками, чтобы прогнать от себя невидимую массу, обволакивающую её стройное тело со всех сторон. А потом стало стыдно за своё малодушие. Бояться темноты в шестнадцать лет – это своего рода странность, отклонение от нормы.

«Вот и веди себя, как взрослый человек» - расхрабрилась она и принялась нащупывать руками хвостик настенной лампы, однако пятиминутное шарканье ладонями по обоям совершенно ничего не дало.

«Ненавижу темноту» - пронеслось в голове длинноволосой. Вскоре она принялась искать будильник, однако, вытерев рукавами дорогой шёлковой накидки всю многодневную пыль с ночного столика, девушка с удивлением обнаружила, что часов на нём нет. Служанка их забрать не могла, так как знает, что вход в эту комнату строго воспрещён, папе они тем более не нужны, оставалась только…

- Вот ведьма, – прошипела она в темноту. Так лестно она могла отзываться только о своей мачехе.

Эта женщина появилась в их доме около года назад. Появилась, и вся жизнь их семьи перевернулась с ног на голову. Для начала она изо всех сил старалась стереть в их доме следы присутствия мамы. Началось всё с малого – в один прекрасный день под предлогом старомодности были отправлены на помойку любимые мамины занавески, затем пропал её чайный сервиз и зеркало в резьблёной раме, на которой мастер вырезал их с папой имена. Не удовлетворившись этим и совершенно откровенно плюя на протесты падчерицы, она шаг за шагом переиначила в доме всё, от мебели и до последней тарелки. Отец не был слабохарактерным человеком, но почему-то не протестовал. Как же он тогда сказал? Ах да… «Нам нужны перемены». При всём при этом его дочь считала, что привести в дом чужачку всего через полгода после гибели жены, - это верх предательства. С тех пор их с отцом отношения, всегда такие тёплые и дружеские, стали катиться по наклонной вниз.

И всё изменилось. Выпивка, бары, сомнительные компании… Всегда такая скромная и добродушная, девчушка превратилась в отрешённого монстрёныша, который не подпускал к себе никого. На её двери появилась табличка «Не входи – убьет!», что, нужно сказать, частично было правдой. В любого вошедшего в её обитель без разрешения неминуемо летело первое, что попадалось под руку.

Ах, вот оно что. Значит, часами она запустила в кого-то из домашних.  

Успокоившись, наша героиня молча направилась к дверям. Где-то она слышала, что если человек движется в темноте, то предметы, к которым он направляется, оказываются будто бы немного дальше, чем он того ожидал. Психология поведения, и всё такое… Но тут дело было в том, что она совсем не могла дойти до входных дверей. Несколько раз ёй даже казалось, что она сбилась с нужного курса. Нереальность происходящего ввергла её в шок. Дверей не было. И куда они исчезли – неизвестно.

Прислонившись к стене и наслаждаясь её спасительной прохладой, длинноволосая пошевелила левой рукой – пусто, правой – тоже никаких результатов. Ну не было дверей, и всё тут! Несмотря ни на что, она продолжила тереть ладонями шершавые обои, продвигаясь вдоль стены до тех пор, пока неожиданно не уткнулась в угол. В углу тоже было пусто, хотя она знала совершенно точно, что где-то здесь должен был быть телевизор. Немного постояв, девушка двинулась в противоположную сторону, продолжая исследовать каждый сантиметр знакомой стены и надеясь всем сердцем, что вот-вот в ней в руки попадёт такая желанная дверная ручка. При всём при этом она прекрасно осознавала, что если бы в стене что-то и было, то она б уже давно это нашла, будь то двери или крохотная булавка.

Двигаясь дальше и дальше, девушка всё больше удивлялась собственной комнате, казалось бы, разросшейся до размеров футбольного поля. Ещё пара минут – и её рука нащупала ещё один угол. Тут-то ей действительно стало не по себе. Глаза никак не могли привыкнуть к ночному сумраку и разглядеть хоть что-то, хотя узница плутала по своей тюрьме уже минут двадцать. Воздух снова стал влажным и густым, не давая жадно вдыхающей его девушке ощутить долгожданное спокойствие и облегчение.

Двери исчезли. Казалось, они специально убегают и прячутся, пугая свою обладательницу. Сбитая с толку, девчушка прильнула к шершавой поверхности, словно думая, что если она сейчас отойдёт от неё хоть на сантиметр, то стена тоже исчезнет, бросит её на произвол судьбы.

Немного придя в себя, юное создание всё-таки решилось вернуться в постель. Возможно, это всего лишь сон. А если это реальность, то уснув, она больше не будет бояться. Кто-то обязательно заметит, что её двери исчезли, и придёт на помощь. Кто-то обязательно её выручит.

По-другому и быть не может.

Девушка направилась туда, где, по её мнению, должна была быть кровать. Ноги совсем не слушались, стали ватными и неуклюжими, глаза были широко раскрыты, громкие вдохи чередовались с хриплыми выдохами. Но её не пугали происки собственного тела. Страх пришёл позже, когда она не нашла в нужном месте кровати!

- О Боже… - пролепетала несчастная, мечась в пространстве и тщетно пытаясь найти хоть какую-то опору. Исчезло всё: и кровать, и ночной столик, и шкаф с одеждой. Не было даже окна – единственной и последней надежды на спасение. Руки её дрожали, в груди одна за другой накатывали волны страха. Ни стен, ни окна, ни дверей. Тюрьма.

Упав на колени, она изо всех сил стала колотить по полу кулачками, теперь уже не сдерживая поток слёз. Кто-то должен был прийти. Кто-то должен был прийти и показать ей двери!

- Папочка, родной… - шептала узница, не узнавая собственного голоса – таким он стал сиплым и глухим. Папа должен был спасти свою любимую дочку. Кто же, если не он? Если бы только мачеха отпустила его...

И вдруг, словно удар молнии, догадка пронзила сознание замурованной в стенах девушки. Мачеха. Это она украла двери и не выпускает падчерицу на свет, пряча её от отца. Это всё она! Ведьма…

Пленница закричала, что было сил затопала ногами, бессознательно растирая по лицу солёные капли. Она больше не даст ей встретиться с папой. Он где-то там, за дверями, которые исчезли! Не увидеть его, не обнять, не попросить прощения за всё, что сделала… Что могло быть ужасней этого?

Продолжая кричать, узница хаотично металась по комнате. Её движения напоминали движения затравленного зверька, осознавающего свою незавидную участь. Умереть здесь, не рассказав отцу всю правду?! Ни за что!

И вдруг – стена! Рука, наконец, наткнулась на спасительный кусочек металла. Да, это были двери! Она рывком потянула их на себя и…

- Папочка! – вырвалось из её груди. - Я нашла его! Нашла выход!

Над ней нависли четверо, крепко держа её руки и ноги. Ноздри защекотал едкий запах лекарств.

- Прошу вас… - прошептала маленькая и бледная девчушка, роняя слёзы на белоснежные простыни, - найдите папу. Скажите ему… Что я люблю его…

Смотря прямо в глаза молодого врача, чьё лицо было наполовину скрыто маской, она с удивлением заметила в его взгляде грусть и сочувствие. Немного помедлив, этот человек приблизился, и сделал ей укол, от которого всё её тело стало тяжелым и неуклюжим. Вскоре оно прекратило двигаться, веки её снова сомкнулись.

Ещё немного посмотрев на хрупкое создание, распластавшееся перед ним, человек в белом халате вышел из палаты, где его уже давно ждали.

- И сколько ещё нужно времени, чтобы процесс стал необратимым? – глубокий и мелодичный женский голос разорвал тишину больничного коридора.

- Не меньше месяца, - ответил ей врач.

- Но вы говорили, что всё это займёт от силы две недели! – теперь в голосе послышались нотки раздражения.

- Понимаете, мадам, у всех людей разная физиология, и реакция на такого рода препараты, соответственно, тоже разная. Честно говоря, увидев её, такую худую и истощённую, я решил, что с ней много хлопот не будет, но, как видите, ошибся. И меня это очень сильно удивляет.

- Почему? – заинтересованность собеседницы была скорей сродни простому любопытству, чем волнению.

- Удивительно то, с какой силой эта юная леди борется с действием препарата. Часть клеток её мозга уже давным-давно мертва. Я даже представить себе не могу, почему она до сих пор помнит, кто она. Это физически невозможно при такой интенсивности воздействия лекарств. Мне кажется, что самоубийца не стала бы так отчаянно бороться против своего сознания за собственную жизнь. Разве что… - врач с опаской взглянул в глаза собеседницы, но не увидел в них ничего, кроме презрения.

- Спрячьте свои догадки подальше, доктор, - холодно бросила она и взглянула в крохотное окошко, через которое была видна кровать и покоящееся на ней тельце. - Такие, как она, не имеют права жить. К тому же, что это меняет? Не побежите же вы заявлять на меня в полицию? Не мои ли деньги греют ваш карман?

- О, мадам, бросьте, - молодой врач прекрасно понимал, с кем он имеет дело, - простите вашему покорному слуге его любознательность.

Женщина недолго помолчала и добавила:

- Её отец любит меня. Любит настолько, что во всём слепо следует моим указаниям. Даже дочь в психушку отправил, - она замолчала, прогоняя мысли о том, что муж до последнего боролся против такого решения, о том, как он сидел рядом с дочерью часами, совершенно забыв о своей жене. Женщина раздражённо добавила: - Я беременна, а эта дрянь… Видели бы вы, как она изводила отца своими пьяными выходками, своими постоянными истериками, угрозами покончить с собой! Он сам из-за неё чуть до ручки не дошёл! Это был единственный выход…

- Я верю вам, мадам, - спокойно произнёс доктор, с улыбкой наблюдая, как его сообщница безуспешно ищет себе оправдание. - Что-то вы разволновались. Может, дать вам успокоительного?

- Идите к чёрту со своим успокоительным! – вскрикнула гостья, и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу.

Врач ещё немного поглядел ей в след и вошёл обратно в палату. Взгляд его задержался на чертах лица ребёнка, который медленно превращался в овощ.

«Красивая, - подумал он, - И сильная. Маленькая сильная неудачница»

В этот момент веки пациентки затрепетали, и он немедленно ввёл ей ещё одну дозу необходимого препарата.

***********

…Несколькими минутами спустя девушка с длинными-предлинными волосами проснулась и встала с постели. Вокруг было темно, хоть выколи глаз. Тело её дрожало, но холодно не было. Она спустила с кровати ноги и обула свои любимые мягкие туфли. Было чувство, что что-то не так. В голове прочно засело ощущение «дежа-вю». Глотая влажный воздух, она направилась туда, где, по её мнению, должны были быть двери.