Саске любил своего брата. Как же можно его не любить? Такой хороший, добрый… идеальный брат. Иногда он, конечно, отказывал Саске в тренировках, но ведь не со зла же! У брата действительно не было времени, потому что он был очень и очень умным. Он был капитаном АНБУ, и Саске нравилось, как это звучит. Правда, он не совсем понимал, зачем нужны АНБУ, когда в Конохе есть Учихи, но со старшими никогда не спорил.
Саске был послушным, милым ребенком, и он гордился своим братом.

Саске любил своего брата, но только во сне.
Иногда на кровати – лежа сверху, широко разведя тому полусогнутые колени, иногда – сидя на кресле, но чаще всего – на холодной земле, сразу после битвы. Саске нравилось называть его «нии-сан» во время оргазма. Он не понимал, почему, но это было так.
Саске был красивым юношей шестнадцати лет, и он стыдился того, что ему снилось.

Он испытывал к себе отвращение из-за того, что видел по ночам, из-за того, что просыпался от «мокрых снов» с именем брата на устах и напряжением в паху. Холодный душ помогал, но сны не проходили. Саске разрывался между похотью и ненавистью, но по здравому размышлению всегда останавливался на последней.

- Что ты видишь своим Шаринганом? – это безэмоциональное, равнодушное лицо почти не изменилось с момента их последней встречи. Саске скрипнул зубами, пытаясь прогнать непрошеные видения из собственный грез-кошмаров, которые оно навевало.
- Тебя. Мертвым.
Он сорвался с места, выбрасывая вперед руку с Кусанаги. Меч вошел в тело Итачи как нож в масло.
« Вошел в Итачи… » - Саске мысленно дал себе затрещину и, сконцентрировавшись на технике, пустил через лезвие разряд Чидори.
- Саске, что еще мне сделать, чтобы ты стал сильнее? – знакомый голос раздался над ухом, кожу обожгло дыханием. Юноша, подозревая неладное, развернулся и встретился глазами с еще одним Итачи.
« Клоны? »
Выражение лица старшего Учхи не изменилось, оставаясь все таким же безучастным, только глаза подозрительно алели красными радужками с чернильным узором.
- Умри! – в воздухе запахло озоном, левая рука, превратившись в живой меч, сделанный из маленьких молний, пробила грудь преступника. Тот никак не отреагировал, только приоткрыл рот, позволив двум каплям крови появиться из уголка губ и, не спеша, стечь по подбородку.
- Так что, Саске?
На этот раз Итачи появился прямо перед ним. Ожидал ответа, чуть наклонив голову и отчужденно наблюдая, как разлетаются стайкой ворон два предыдущих фантома.
Не задаваясь лишними вопросами, Саске ударил сначала рукой, на кисти которой с новой силой заплясали огоньки Чидори, а потом мечом. Фантом пошатнулся, потом, придерживаясь за лезвие Кусанаги, сделал шаг вперед и мертвой хваткой вцепился в плечи Саске.
- Может быть, мне следует исполнить то глупое желание, о котором ты только что думал?
Младший Учиха с потусторонним страхом наблюдал, как посредством иллюзии руки брата становятся почти жидкими и начинают оплывать, словно воск.
« Он блефует! Он не может знать об этом! »
- Значит, - тяжелый вздох, на этот раз – за спиной, - Это и есть твое истинное желание.
Последний фантом растаял, растекся по полу лужицей, и превратился в черно-красный плащ Акацки.
Саске не запомнил, как он очутился на этом плаще и почему полуодетым. Или, скорее, полураздетым.
У Итачи оказались холодные руки, от каждого прикосновения которых хотелось поежится, а губы наоборот были обжигающе.
Итачи оказался не слишком умелым любовником, но очень старательным. Саске сперва ругался и отталкивал брата, но прекратил сопротивление, когда, тот приподнявшись на локте, прошептал:
- Это твой сон.
Такие сны Саске были не в новинку, так что он бросил вожжи.
Все вокруг было странно, до смешного реально: и то, как шуршала ткань плаща от их движений, и то, какими жесткими оказались волосы Итачи, и даже едва заметная щетина на его щеках и подбородке, которая кололась и царапала кожу во время поцелуев.
Саске комкал в пальцах плащ и стонал сквозь зубы, выгибаясь от настойчивых прикосновений. Коротко постанывал, когда ловкие руки брата задевали его соски или губы начинали прикасаться к коже в желанной близости от эпицентра его возбуждения.
Итачи аккуратно раздвинул колени брата, но тот запротестовал:
- Я сверху.
Саске подумал, что более равнодушного выражения лица он во время занятия сексом не видел ни у одного человека.
Итачи обнял брата, прижав к себе, и перевернулся на спину, усадив его на свои бедра.
- Эй! – старший Учиха вопросительно поднял бровь, - я же сказал…
- Ты сверху, - безапелляционно подтвердил он.
Дальнейшие пререкания были прерваны поцелуем.
Нет, это определенно был какой-то странный сон: в нем проникновение внутрь даже двух пальцев причиняло легкую боль. Саске чуть скривился, но решил, что будет молчать: он ведь все-таки мужчина. Это решение было принято очень вовремя: в следующую секунду ему пришлось откинуть голову и прикусить губу, потому что Итачи принялся за решительные действия, и место пальцев заняла его возбужденная плоть.
Мышцы бедер быстро устали поднимать и опускать тело юноши, поэтому позиции снова переменились, и теперь Саске был снизу в полном смысле этого слова. Он отчаянно пытался выровнять дыхание, вцепившись руками в плечи брата, стараясь подстроиться под его мерные, методичные движения.
Для того, чтобы Саске, со свистом втянув воздух сквозь зубы, изогнулся в экстазе, его брату даже не пришлось менять ритм: он продолжал двигаться, нависая над юношей, и по лицу Итачи было не понять, испытывает ли он удовольствие, чувствует ли вообще что-нибудь.
Даже когда он, выгнувшись, вздрогнул всем телом, остановился, и тут же отодвинулся от любовника, тяжело дыша, Саске так и не смог понять, кончил Итачи или нет… Хотя по глубокому убеждению младшего Учхи, достаточно было то, что кончил он сам. Только сон все же был странным: он не спешил заканчиваться.
Итачи встал, коротко прикоснувшись губами к приоткрытому рту брата. Он оделся, поднял с земли свой плащ и произнес:
- Уж если твоя цель – не убить меня, то тренируйся хотя бы ради того, чтобы трахнуть, - с этими словами Итачи развернулся к выходу и уже через секунду его фигура исчезла из поля зрения.
Саске сглотнул и ошарашено огляделся. Вокруг все было по-прежнему, он все никак не просыпался. Юноша ущипнул себя за руку. Боль была настоящей. Может быть, гензютсу? Учиха активировал Шаринган, но ничего нового не увидел.
Напрашивался вывод: все произошедшее было ужасной реальностью, он действительно только что переспал с собственным братом.
- Итачи! – разнеслось по пещере, - Я убью тебя!

Кисаме радостно оскалился и встал с камня, приветствуя напарника.
- Что-то вы долго, Итачи-сан.
Учиха одернул ворот плаща так, чтобы не видно было красноватое пятно засоса на шее.
- Саске, - пояснил он причину своей задержки.
- Вы дали ему очередной повод для ненависти?
Итачи улыбнулся:
- Скорее информацию к размышлению.