«Огонек» и прочие приятные перспективы, часть 2
| *** - Значит, у нас был основной заказ на синоби Тумана? И теперь нам надо их найти, поймать и доставить Хокаге? Орочимару кивнул. - Разумеется, никому не известно, где они скрываются? Еще один кивок. - Черт, это скверно. - Джирайя, ты сегодня умен как никогда. Удивительные мысли высказываешь, - с издевкой потянул змееныш. - Орочимару. - А? - По шее не хочешь? Хотя, слушай, это идея, - ночной воздух подействовал отрезвляюще, и теперь меня уже не качало, да и язык слушался куда лучше. - Ты снова превратишься в девицу, я буду убивать тебя где-нибудь на виду, и тут синоби Тумана и вступятся... - Вряд ли, - ехидно протянул Орочимару. - И, Джирайя, сделай одолжение: не пытайся замаскировать желание меня полапать под гениальный план. Полная лажа получается. - Идиот, - бросил я, сунув руки в карманы и поднимая взгляд на звездное небо. - А Цунаде... - На нее не стоит рассчитывать, увы, - вздохнул Орочимару. - Боюсь, она чем-то здорово недовольна, так что лучше ее сейчас не трогать. Мы шли бок-о-бок по ночному городу, без особого плана, тихо переговариваясь. Я не понимал, что нужно от меня черноволосому синоби. На самом деле, мы в последнее время редко работали как команда. Множество заданий не требуют такой силы как трое чунинов, да и в прошлом наши действия никогда не... казались командными. Посторонний человек никогда бы не решил, что Цунаде-химе громит именно эту стену не потому что так захотелось очаровательной куноичи, но потому что это поможет Орочимару попасть кунаем в крадущегося за преградой врага или отвлечет внимание другого противника, пока я не обойду его и не зайду со спины. Мы демонстративно ссорились, выясняли отношения и всячески выказывали презрение, пренебрежение или неприязнь, но на самом деле настолько привыкли действовать сообща, что нам не нужно было показное взаимопонимание... Я был рад этому: в глубине души я прекрасно понимал, что, будь наши отношения более дружескими, скрывать свое восхищение черноволосым Орочимару оказалось бы куда труднее. Все мысли о каких бы то ни было отношениях я гнал подальше - истово веря, что мысль несформулированная силы не имеет. И, наверное, это действительно так... - Орочимару, ты что-то задумал? - наконец поинтересовался я, нарушив молчание. - Боюсь, пока идей у меня нет... - вздохнул синоби. Я, если честно, не поверил. - Тогда... Кстати, а почему сбор Туманных происходил в «Огоньке»? Орочимару резко остановился, задумчиво уставившись на меня. - Черт возьми, Джирайя, иногда даже ты способен на какие-то умные мысли! - Что значит «даже я»?! - Эй, Джи-ирайя, тебе хотелось увидеть меня еще раз девушкой? - усмехнулся Орочимару, складывая печать. Я демонстративно отвернулся, скрестив руки на груди. - Мне это противно, придурок. Поверь, в женском виде ты ничуть не лучше. - Уверен? Он... она... Орочи неслышно подошел сзади и прижался к моей спине, проведя одной рукой по груди, а другой коснувшись губ. Жест был нечаянным, мимолетным, но мне на ум сразу пришел тот затянувшийся поцелуй, и его вкус, и рука, скользящая по коже... - Пошли, Джирайя. - В голосе Орочимару плескалось сумасшедшее веселье. -Кажется, у тебя назрел весьма большой счет к синоби Тумана. - Гигантский, - хрипло подтвердил я. Снова впереди замаячила вывеска, снова мы прошли по дороге между затейливыми фонарями, снова нас ночным шелестом поприветствовал небольшой садик. Раскрылись узорчатые двери, откуда-то послышалась тихая, нежная музыка, и до нас донеслись тонкие пряные запахи. Я с наслаждение вдохнул и задумчиво заметил: - Кушать хочется. - Потакание низменным инстинктам в ущерб высшим -признак скорее животного, чем человека, - насмешливо произнес Орочимару. Стоило нам зайти, как на нас тут же уставилось несколько пар глаз - запомнили, что ли? Я вскинул подбородок и собственническим жестом притянул своего спутника (спутницу!) к себе, обняв за талию. - На этот раз есть выбор, тебе не кажется? - независимо заметил я, указав на свободные столики. - Пошли туда, - указал Орочимару. Я увидел уютный уголок за перегородкой, увитой ползучим растением так, что снаружи почти не было видно сидящих за столиком, и согласно кивнул. Оказалось, что оттуда открывался очень удобный вид на все помещение, и я, пару мгновений покружив у стола, выбрал самую удобную наблюдательную позицию. И вдруг у меня на коленях устроилось что-то теплое, легкое и нагло обняло за шею. - Ты угостишь меня, Джирайя? Я замер, потом наклонился к черноволосой девушке со змеиными глазами и шаловливой улыбкой. - Орочимару, я тебя предупреждаю... - я выдержал паузу, пытаясь придумать формулировку получше, и, наконец, ляпнул: - У меня нет денег. - Это неважно, - прошелестел тихий голос. До нас почти не доносилось ни музыки, ни голосов, и существовала лишь наша личная вселенная, окутанная дурманящим запахом благовоний. - Слезай, - я откинулся на спинку дивана, закинув на нее руки. - Ну? - Тебе неприятно, Джирайя? - Нет. - Неприятно или наоборот? -усмешка стала более «орочимаровской», но это, к сожалению, отнюдь не умалило ее привлекательности. - Прочь! - рыкнул я. Змееглазый поганец, вместо того, чтобы убраться подобру-поздорову, улегся на меня, уперев острый подбородок мне на грудь и обняв за талию. - А я вот чувствую, что тебя все устраивает. И что ты даже не прочь продолжить. Тут я подумал, что любезничать и предупреждать о чем-то Орочимару - это верх глупости. Все равно, если даже он не рассчитывает нарваться или думает как-то отвертеться от «продолжить», было бы просто потрясающе преподать этой заднице урок - во всех смыслах, какие только может придумать воображение. А воображение человека, к которому тесно прижимается предмет его давних мечтаний, имеют определенное, весьма специфическое направление... Я усмехнулся. Я крепко обнял это тонкое тело - пусть даже не пробует вырваться. Поздно, дорогуша. Доигрался. Я резко прижался к его губам -и силой раздвинув их, ворвался к нему в рот, одновременно зарываясь одной рукой в черные, неожиданно шелковистые волосы, плотнее прижимая его к себе. Ее. Его. Без разницы. Орочимару сначала обалдел. Это было сладко - всем телом ощущать, как он удивленно замер, как он понял, что доигрался... и как было ошеломительно почувствовать, как он сам тянется навстречу. Поцелуй -как затяжное погружение в горящую лаву, все длился и длился, к общему удовольствию. Наконец, мы вынырнули, судорожно дыша, захваченные, как в плен, нашей близостью. - Решил пошутить, Джирайя? -тяжело дыша, промурлыкал Орочимару. Змеиные глаза сверкнули весельем, и он с негромким хлопком принял свой настоящий облик. - А так тебе... м-м... м?! Я просто не стал его дослушивать. Так было не хуже. Так было в самый раз. Надо знать свои слабости. Надо знать себя. И если тебе нравится красивый, бледный засранец с черными как смоль волосами, загадочными глазами -которые почему-то многие считают страшными и змеиными, но, черт возьми, что в них плохого? - и отвратительным язвительным характером, то так тому и быть. А то, что блестящий Орочимару вдруг оказался в неожиданном положении -это уже его, засранца, проблемы. И если сейчас он дрожит - от неприязни? Возбуждения? - рядом, и дает себя целовать, и такой умопомрачительно желанный, то надо просто брать то, что само заскочило на колени! Я повалил его на подушки, продолжая впиваться в эти сладкие губы, чуть прикусывая их, и чувствовал, что Орочимару... отвечает. А определенная часть тела еще более убедительно доказывала, что он не против продолжения. И меня снесло с катушек. Рывком распахнув кимоно, слишком маленькое для мужского тела, я зажал его руки в захвате над головой, и принялся медленно прокладывать дорожку от ключиц до пупка, потом обратно, лизнул, а потом и легонько закусил соски, дождавшись сдавленного стона, и снова вернулся к пупку. Оказывается, Орочи очень нравится, когда шершавый язык облизывает гладкую белую кожу. Оказывается, Орочи просто млеет, когда я провожу языком вдоль жилки на шее и прикусываю мочку уха, одновременно легко проводя подушечками пальцев по чувствительной коже у паха и вдоль отзывающейся на касания плоти. Оказывается, он любит даже болезненно-крепкие поцелуи, и его сотрясает дрожь от грубых засосов - особенно на шее, у маленького ушка, и блиближе к ключицам... Он смеялся, когда я в шутку куснул его в нос. Он смеялся, когда мои волосы, окончательно растрепавшиеся, щекочут его кожу, мало отличаясь от нее по тону. И он совсем не так слаб, чтобы дать себя сдерживать -вырвавшись, обхватывает меня руками и ногами, утягивает в поцелуй, такой дурманящий, что я даже не заметил, как оказался под ним, под его руками, языком... зубами. И тут же стала близка и понятна его бурная реакция на легкое пощипывание мочки уха, на игру с затвердевшими сосками, на мимолетные, якобы случайные касания напряженной плоти. Когда его острый язычок лизнул внутреннюю сторону раковины, я не смог сдержать стона - стона удовольствия, предвкушения, почти мольбы: продолжай, ну же! Когда он покрывал мою грудь поцелуями, я счастливо зарывался пальцами в его волосы и понимал, что на самом деле очень давно хотел это сделать. Я хотел его - так сильно, что едва соображал, что делаю. Я хотел, чтобы он сотрясался от наслаждения, чтобы стонал и кричал, чтобы никогда не забыл, как пахнет пряными травами в «Огоньке на двоих», как он с воодушевлением вылизывал мою шею, гладил, чуть царапая, кожу и с радостью, как в водную пучину, погружался в затяжные поцелуи. Я почти не заметил, как мы переместились в комнату рядом - уж не показала ли нам ее хозяйка «Огонька»?.. Было сложно видеть что-либо кроме его горящих желтых глаз и отвлекаться на окружающий мир, когда тонкие, но удивительно сильные руки крепко держатся за тебя, а ты в свою очередь готов растерзать любого, кто покусится на него. - Тебе не кажется, -прошептал я, тяжело дыша ему в ухо, - что так мы не найдем никаких синоби Тумана? - Мне кажется, - Орочимару на миг оторвался от меня, чтобы развязать пояс и избавиться от мешающего кимоно, одетого поверх сетчатой рубахи. - Мне кажется, что ты думаешь не о том. А еще... Он резко наклонился вперед, впившись мне в губу и повалив обратно на подушки, а в изголовье широкой кровати вонзился сюрикен. Я не глядя нащупал ножны с кунаями и метнул парочку на звук, потом, одной рукой придерживая Орочи, скатился на пол. -...А еще мне кажется, -оторвался от меня и как ни в чем ни бывало продолжил синоби, - Что они и сами прекрасно справились, нам даже искать не пришлось. - Их проблемы, - заметил я и метнулся в сторону, уходя от очередной атаки. Ситуация складывалась не самым радужным образом: мы с Орочи находились в замкнутом помещении, в состоянии, отличном от предельной собранности, нужной для сражения. Противники же имели возможность изучить не только наши весьма активные объятия, но еще и окружающее пространство, и даже понаставить в нем ловушек... О последнем я подумал, экстренно отпрыгивая из лужи, которая проявила инициативу и начала алчно заглатывать мою ногу. Уже в полете у меня мелькнула мысль, что комната в «Огоньке» вряд ли подходит для прыжков и уклонений... и столкнулся в воздухе с Орочимару. Мы повалились на пол, успев сгруппироваться и откатиться в разные стороны, я краем глаза заметил движение противника и метнул в него кунай... ...И вдруг все вокруг окутал густой туман. Вот подарок-то. Я почувствовал движение воздух слева от себя и инстинктивно отпрыгнул. На какое-то мгновение стало очень тихо, так, будто все живое не только вымерло, но и пребывало в таком чудном состоянии уже много поколений, а потом в лицо ударил порыв ветра, донеся какую-то пыль, я закашлялся... И замер. Застыл, не в силах двинуть и пальцем. Туман развеялся, клочьями расползаясь по углам, и я увидел поднимающегося на ноги Орочи. Он коснулся неглубокой царапины, пересекшей щеку, и недовольно скривился - раны на лице, хоть и были неопасны, изрядно кровоточили. В руках синоби Листа держал маленькую коробочку - ту самую, из которой он в старом доме достал парализующий песок. Похоже, задание мы выполнили... Орочимару встретился со мной взглядом, усмехнулся улыбкой недокормленной змеи, и медленно слизнул кровь с руки. Так же плавно подошел, вытащил из своей сумки, чудом уцелевшей во время всего недавнего бардака, небольшую бутылочку и сделал большой глоток. Наклонился ко мне... Поцелуй был каким-то осторожным, почти нежным. Кровь на моей губе, прокушенной Орочи еще минуту назад, смешалась с горчащим привкусом отвара, а я вдруг заметил, что руки обвились вокруг талии синоби, почти автоматическим, но очень уютным жестом. Противоядие. Надо же. А потом мы отпрянули -быстро, слаженно, одновременно - когда в комнату зашла Цунаде. Вид у нее был совершенно довольный, за плечом куноичи несла какой-то мешок, а увидев парочку Туманных синоби, застывших на полу, пришла в еще лучшее расположение духа. - Вижу, у нас нет больше причин здесь задерживаться, -довольно заметила она. Мне хотелось возразить - и спорить до тех пор, пока нас с Орочи не оставят наедине и желательно на пару дней, а то и неделю. Но не успел я высказать это невинное желание, как змееныш с готовностью поддержал идею: - Да, Цунаде-химе, ты права... и чем скорее мы уберемся -тем лучше. - Действительно, - тут же включился я. - В Конохе меня уже, наверное, заждались... А в голове вертелось яркое, непереносимо четкое воспоминание - Орочимару, подавшийся вперед, самозабвенно передающий горьковатое противоядие самым приятным способом, который только можно придумать. *** Ничто не мешало нашему триумфальному возвращению. Противники из скрытого Тумана, тщательно связанные, угрюмо шли между нами со зверскими физиономиями. Цунаде, все еще не расстающаяся с мешком за плечами, насвистывала бодрый мотивчик. Орочимару на ходу вытащил какую-то книжку и с интересом ее читал, не забывая время от времени подпихивать туманников. Последние явно не особо желали предстать пред ясные очи Хокаге. Я старался казаться беззаботным и размышлять о будущем порно-рассказике (и как только задница-Орочимару узнал о моем невинном увлечении?), но к сожалению, все чаще вместо привычной уже полногрудой блондинки на ум приходил тонкокостный брюнет, и скоро я оставил попытки отвлечься подобным образом. Почему-то в голове вертелась только одна мысль -собирается ли Орочи «забыть» о так и не состоявшейся ночи? Хотелось ли это хитрому змеенышу близости, или он лишь игрался, поддавшись любопытству? И не стоит ли удариться в глубокий загул, пытаясь вытеснить все мысли об Орочимару из головы?.. А в конце концов... если ты всего лишь развлекался, милый Орочи, то ты доигрался. И ты еще огребешь... полную задницу неприятностей. Я едва заметно усмехнулся - хорошо, когда все решено и назад отступать не планируется. - Цунаде, - нарушил, наконец, беззаботную тишину Орочимару. - Между прочим, ты мне должна. За то, что я согласился вам помочь. Я насторожился. - А, точно! - куноичи с сияющим видом сняла с плеча мешок и, небрежно в нем покопавшись, вытащила горсть монет. - Аванс. - Цунаде! - мы озадаченно уставились на нее. - Неужели ты что-то выиграла? - Да скорее Хокаге пойдет в бар танцевать стриптиз на столе, чем Цунаде что-то выиграет в азартные игры, -брякнул я, за что тут же получил неслабый подзатыльник. - Больше похоже, -одновременно начал Орочимару, - на ограбление какого-нибудь банка. Отсюда и спешка, да, Цунаде? - Да ну вас! - обиженно нахмурилась куноичи и снова забросила звякающий мешок на плечо. - Я выиграла! Спор. У него, - тычок в туманного синоби. - В игорном доме... Мы пораженно внимали. Оказывается, пока я страдал в компании нашего Засранца Номер Один, Цунаде-химе отлично развлекалась - пошла в местный игровой центр. Разумеется, азартное счастье, которое обходило очаровательную куноичи уже более десятка лет, отнюдь не поспешило изменить свое мнение и пригреться на (шикарной!) груди. Химе проигрывала, и весьма солидно. И вдруг - Цунаде уже не помнила, как это получилось, что тут же навело меня на мысль о выбивания горечи поражения крепким градусом - очень кстати подвернулся спор с одним из «везунчиков» того дня, который увенчался заключением пари. Когда мы с Орочи услышали условие, то огласили лес ну просто до неприличия громким гоготом. Цунаде всего-то и надо было, что дом обрушить... в Конохе никогда бы не стали спорить с ней на такую мелочь. Вот поломать скалу с барельефами Хокаге - это еще ладно, хотя лучше не надо (вдруг и правда поломает?!), но здание... После переработки аккуратненького домика (пусть и заброшенного) в руины появилась еще одна загвоздка: оппонент, в котором куноичи сразу опознала синоби Тумана, платить отказался. И следующие полдня ушло на то, чтобы его пристыдить... Я сочувственно покосился на «пристыженного», отметив, что побит он весьма основательно. Сам виноват. Ну а после того, как спорщик все понял, раскаялся и исправился (мешок с деньгами звякнул под аккомпанемент счастливого вздоха Цунаде), куноичи вспомнила о задании и проследила за синоби. Благо тот был так разочарован, что «хвоста» даже не заметил. - Тебе повезло, - заметил Орочимару. - Вообще, вам обоим повезло. Просто чудо, что миссия завершилась успешно. - А тебе разве все равно, Орочимару? - хитро спросил я. - Это же и твоя миссия тоже. - Да неужели? - манерно удивился тот. - Нет? - Джирайя, ты всегда был придурком... - тяжело вздохнул Орочимару. - Давно можно было догадаться, что я решил помочь своей команде из-за высоких моральных качеств и небольшого материального вознаграждения... - Ну и дурак. А если бы Цунаде ничего не выиграла? Остался бы с одним пустым обещанием, и все жертвы в женском обличье, а также твое милое посещение мусорки, были бы напрасны. Цунаде прыснула в кулачок, явно намереваясь поподробнее узнать об обличьях и мусорках, и Орочимару быстро сменил тему: - Кстати, где приправа? Наверное, ее следует вернуть Хокаге, хотя ему куда интересней, откуда скрытый Туман узнал о новой разработке и как этим двоим удалось ее выкрасть... Я нахмурился и принялся шарить по карманам. Наконец, с виноватым выражением повернулся к Орочимару и Цунаде. - Боюсь, я ее потерял.... -сокрушенно вздохнул я. - Потерял?! Средство, повышающее характеристики синоби?! Идиот! - Джирайя, сволочь!.. Да, моя команда очень меня любит. Я вздохнул и украдкой провел рукой по рубашке, убедившись, что пакетик надежно запрятан в один из внутренних карманов. Если он так нужен Орочимару... что ж, пусть лучше пока побудет у меня. А там посмотрим, на что пойдет змееныш ради этой травы... то есть приправы. Боевой. Я поймал насмешливый взгляд змеиных глаз и усмехнулся краешком рта - похоже, Орочи и не поверил в маленький спектакль. Мне это только на руку. - И все-таки, Орочимару, зачем ты ввязался не в свою миссию? - спросила Цунаде через пару часов, когда молчать уже всем надоело. - Приправу получить, дорогая Цунаде. Да и... вы с Джирайей, вдвоем - это такое жалкое зрелище. Не хотелось бы отдавать разработки скрытого Листа туманникам... «Вы с Джирайей... вдвоем...» Мне показалось, или в насмешливом, чуть хриплом голосе прозвучало неодобрение? - Кстати, Джирайя, ты мне должен, - как ни в чем не бывало продолжил змееныш, не обращая внимания на угрожающе разминающую пальцы куноичи. - Что еще?! Деньги за твою... хм, помощь, так уж и быть, отдадим с выигрыша Цунаде-химе, а на что еще ты претендуешь? - На продолжение разговора, -хмыкнул Орочимару. - Да и тебе есть, что мне предложить. Я сладко зевнул. - Посмотрим. Меня ждут сакэ и девочки... - Джирайя. - А? - Под подушкой. Стопка исписанных листов... - Орочимару! - Что? В нашу привычную перепалку вклинился веселый смех Цунаде и жалобный стон туманников. Яростно светило солнце, на горизонте скапливались облака, предупреждая о скором ливне, а Орочимару был, остается, и наверняка будет все таким же... - Ты засранец!!... Конец. * - да просто так поиметь окружающих! (примечание злобной и невыспавшейся беты) | |
|
| |
| Просмотров: 2096 | |
| Всего комментариев: 0 | |