Во всем виноват Кабуто!
| Во всем виноват Кабуто Эта история произошла весной. Как известно, весна - это такое время года, когда все оживает после долгой зимней спячки. Правда, в том году зима мало чем отличалась от осени, но этот факт не помешал природе делать свое черное дело, оживляя все вокруг: и почки на деревьях, и мелких майских жуков с их надоедливым жужжанием, и белых бабочек-капустниц, не менее надоедливых и едва ли не более раздражающих. И, само собой, гормоны в человеческой крови. За компанию с природой ожили и старые развалины на окраине небольшого городка в стране Рисовых полей. Босоногая ребятня, охочая до всего нового и необычного, в первую же ночь заметила, как по развалинам рыскали какие-то тени. Они говорили на непонятном шипящем наречии и исчезали неведомо куда, стоило только подойти поближе. Первое время ребятне было интересно устраивать слежку за подозрительным местом (естественно, ничего не говоря взрослым), изобретать и ставить ловушки, которые, впрочем, всегда оставались нетронутыми. Постепенно это занятие непоседливым детям надоело, и они переключились на другое: начали ловить змей, которых в окрестностях развалин этой весной появилось неприлично много. Правда, на этом поприще их тоже ждало разочарование, но сам процесс увлекал неимоверно. Орочимару, тщательно обходя ловушки, с каждым днем все яснее понимал, что детей у него не будет никогда. Немного утешал тот факт, что без потомства наверняка останутся Саске и Кабуто. Второго женщины не заинтересуют из-за исключительной преданности работе и своему начальнику, а первого... Орочимару хихикнул. Все-таки на улице была весна. - Кабуто! Что ты мне опять подсунул? – грозный голос из самого темного угла подкрепил свое право на немедленный ответ двумя тлеющими угольками Шаринганов. Медик почувствовал себя неуютно и слегка поежился под пристальным взглядом Учихи. Тем не менее, Кабуто был уверен, что прав, поэтому порывисто поправил очки на переносице и посмотрел своему оппоненту прямо в глаза. - Саске-кун, я уверен, что дал тебе правильное средство. Это универсальный гипоалерген, и если у тебя действительно аллергия на пыльцу, то она должна была уже давно пройти. Учиха подался вперед, на его лицо теперь падал свет, давая хорошо рассмотреть все последствия весеннего буйства: белоснежная кожа была всюду покрыта прыщами. Самыми обычными, юношескими прыщами, которые в честь весны и переходного возраста щедро рассыпались по носу, лбу и щекам коноховского первого красавца. - Саске-кун, смирись. Это все из-за гормонов и никакой аллергией тут не пахнет, – Орочимару меланхолично наблюдал за очередной стычкой его ученика и подручного, вяло играя с белесой змейкой. Тепло действовало на него умиротворяюще. Учиха, прищурив глаза, взглянул на своего наставника, но тот даже не стал отвлекаться от своей забавы, сам походя на разомлевшего на солнце сытого удава. - Кабуто… - Саске даже не пытался унять дрожь в голосе, - из-за твоих гипоалергенов, у меня сыпь по всему телу! Дай мне нормальное средство, чтобы от этого избавиться! - Может, тебе позагорать, Саске-кун? – с умилением глядя на то, как белая змейка трется маленькой головкой о его ладонь, предложил Орочимару. Саске скривился и вновь повернулся к медику, пытаясь выпытать у него другое средство от сыпи или хотя бы убедить том, что гормоны тут не причем. - Саске-кун! Не преувеличивай! – Кабуто встал из-за стола, чувствуя, как пытливый взгляд красно-черных глаз следит за каждым его движением, - Не по всему телу, а только по лицу. Кроме того, я проверил все: аллергию на пыль, пыльцу, мех, сырость, животных... даже на змей! – Орочимару обиженно отвернулся от своего помощника, - У тебя не аллергия, Саске-кун! А если ты будешь и дальше лопать лекарства в таких количествах, то мне придется лечить тебя не от подростковых прыщей, а от отравления токсинами! Кабуто развернулся и ушел, чеканя шаг. «Наверняка вернулся к работе» - вяло подумалось Орочимару. Саске не задержался надолго. Видя донельзя апатичное настроения своего учителя, он ушел в сторону тренировочного зала, бросив на прощание что-то типа «Мне нужно стать сильнее». - Трахаться тебе почаще нужно, Саске-кун. Тогда и прыщи пройдут, - хрипло проворковал Орочимару, обращаясь к змейке. - Я не стану это пить! - Но ты же сам весь день требовал у меня лекарство от аллергии. Вот, это экспериментальная сыворотка. Я усилил компоненты, которые влияют на выработку в организме гормонов, из-за которых у тебя, собственно, и появились прыщи… Вечер проходил привычно. Орочимару только что вернулся с небольшой прогулки по окрестностям: местной ребятне все-таки удалось изловить одну из его змей и пленницу пришлось вызволять. Как ни удивительно, при проведении спасательной операции ни один ребенок не пострадал, не был избит и изнасилован, что было странно, учитывая дурную славу Змеиного Саннина. В лаборатории тем временем разгорался очередной скандал. Саске, уверенный, что Кабуто из чистой вредности и неизвестного происхождения мазохизма не отдает ему нужного лекарства, шел напролом. Медик же пытался робко объяснить, что в такой ситуации медицина бессильна. Вот если бы выдавить прыщи, можно было бы мигом залечить все ранки, но на коже остались бы следы. Такой вариант Саске отверг категорически, продолжая упрямо гнуть свою линию. - Ой. Орочимару, проходя мимо, «нечаянно» задел бедром стол, и предусмотрительно закупоренные склянки мелодично застучали по полу укрепленным дзютсу стеклом. Никаких наклеечек на них не было: Кабуто и так знал лабораторию, как свои пять пальцев, так что это ему было ни к чему. Медик, заметив, что все его драгоценные сыворотки и настои раскатились по комнате, в панике упал на колени, пытаясь помешать их распространению по кабинету: а ну, как закатятся – потом будет не найти. А уж сколько времени уйдет на то, чтобы заново расставить все по местам… - Лекарство! Саске затормозил носком ботинка одну из скляночек и демонстративно медленно перенес вес тела на полусогнутую ногу. Кабуто скрипнул зубами, чувствуя, как сильно он ненавидит этого Учиху: здесь, в святая святых медицины, он ведет себя как варвар. «Подавись!» - Кабуто в сердцах кинул юноше первую попавшуюся колбу. Он не обратил внимания ни на цвет, ни на температуру жидкости – только хотел, чтобы Учиха побыстрее покинул его кабинет. - Хм, - довольно кивнул наследник великого клана, - а теперь выпей половину. Если это яд или какая-нибудь другая мерзость с этом духе, то ты отправишься на тот свет прежде, чем успеешь придумать оправдание. Колба полетела обратно. Кабуто поймал стекло в ладони, и оно показалось ему подозрительно холодным. Ведомый лишь мыслью о том, чтобы Учиха скрылся с его глаз, медик откупорил крышку и порывисто глотнул неизвестного зелья. Он сделал над собой усилие и даже не поморщился от противного вкуса. «Ха! Моя скорость регенерации позволит мне очистить кровь быстрее, чем яд начнет действовать», - Кабуто улыбнулся и поправил очки, передавая открытую колбу Саске. Учиха залпом допил остальную часть и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. «Что же я наделал? Что я наделал? Если он и вправду умрет, все годы службы у господина Орочимару пойдут насмарку!», - Кабуто бежал по коридору. На тренировочной площадке Учихи не было, на улице - тоже. Ни в столовой, ни в душе он не обнаружился. Оставалась только его личная комната. Кабуто бежал по коридору, надеясь одновременно, что Учиха не сдохнет просто так и не убьет самого медика, когда узнает, что выпил. Совершенно новый токсин, разработанный для активации проклятой печати, был еще не испытан и нуждался в доработке. Кабуто боялся того, что процент выживания после этого средства будет еще меньше, чем после бруцина. Когда он ворвался в комнату Учихи, его тут же схватили сильные руки и бросили на футон. Кабуто больно ударился головой, но нашел в себе силы простонать, не открывая глаз: - Саске-кун, это был не… Закончить ему не позволил настойчивый поцелуй. От такой неожиданности глаза медика распахнулись. Съехавшие на бок очки не давали разглядеть картину полностью, но с первого же взгляда дали установить три факта: а - Учиха не в себе; б - Учиха возбужден и, наконец, в – он сейчас находится в своей улучшенной печатью форме. Кабуто понимал, что сопротивляться бесполезно. Он и не сопротивлялся. Он закинул руки на плечи юноши, нащупал основания чудовищных крыльев и улыбнулся: ему всегда хотелось узнать, как влияет проклятая печать на половую активность особи. Утро началось на удивление тихо: никто не орал, не требовал лекарства от прыщей и не винил во всем Кабуто. Орочимару, напевая, шел по длинному коридору: он очень даже неплохо провел ночь за приятной беседой и чашечкой сакэ с одной знаменитой гейшей. Под утро она даже поинтересовалась, каким средством для волос пользуется Саннин, на что тот только загадочно улыбнулся. Кабуто в лаборатории не было, Саске на тренировочной площадке – тоже. Орочимару пожал плечами и направился в спальню. Когда он проходил мимо комнаты Саске, то услышал оттуда сдавленный стон удовольствия. Мужчина заглянул в щель между бумажными ширмами, и, усмехнувшись, подумал: «Я же говорил, что все твои прыщи, Саске-кун, от недотраха» На следующий день у Саске болела голова, а у Кабуто – задница. Так что записывать и обрабатывать полученный материал о побочных свойствах препарата ему пришлось стоя. Нельзя сказать, что они не получили удовольствия от процесса: скорее наоборот. Вот только смотреть друг другу в глаза все равно было стыдно. Кабуто несколько дней не вылезал из лаборатории, а Саске – из тренировочного зала. Орочимару наслаждался тишиной и покорностью ученика. Теперь стоило только упомянуть о прыщах, Учиха тут же отворачивался и уходил в направлении своей комнаты, жалуясь на головную боль, и не обращая внимание на предложения попросить у Кабуто лекарства. Прыщи, кстати, сошли через два дня. | |
|
| |
| Просмотров: 2773 | |
| Всего комментариев: 0 | |