Весна влетела в город вместе с холодными дождями и тёплым ветром. На крыльях сероватых облаков принесла утренние туманы, к полудню исчезающие под натиском становящегося всё теплее солнца, и смутную тоску, гнездящуюся около сердца.
Было начало апреля, и Саске обнаружил, что одинок. Он шёл из школы – один, слонялся в городском парке – в одиночестве; ему было не с кем поговорить по душам – потому что два человека, которых он считал своими единственными настоящими друзьями, отдалились от него. Между ними словно выросла стена.
Этой стеной стало глупое увлечение Сая, каким-то необъяснимым для Учихи образом захватившее и Наруто, - рисование.
Саске не понимал, как тот мог заинтересоваться этим настолько, что попросил Сая научить его, всего раз взглянув на его картины. Юноша рисовал действительно хорошо, может быть, даже талантливо, хотя Учиха и не особо разбирался в таких вещах. Но всё же было невероятно, что какие-то несколько рисунков заставили Узумаки увлечься таким совершенно не свойственным ему занятием.
Сай учил Наруто рисовать после уроков в школе едва ли не каждый день. Он предлагал Саске присоединиться, но тот отказался. Поначалу Учиха думал, что его другу это быстро надоест, но прошло уже больше полугода, и интерес Узумаки, казалось, становился только сильнее.
Сай говорил, что у Наруто есть талант, светловолосый юноша непринуждённо смеялся, а вот Саске всё сильнее хмурился. Юные художники проводили много времени вместе, обсуждали какие-то вещи, в которых Учиха не разбирался, отчего тот всё отчётливее ощущал себя лишним. У них словно появился свой мирок, в котором их третьему товарищу не было места.
В середине дня в парке было безлюдно. Сладкий аромат распускающихся листочков и первых цветов щекотал ноздри. Саске сидел на скамейке, глядя на плывущие по небу облака с сероватыми прожилками, полностью скрывшие солнце. Ещё прохладный, но уже пахнущий весной ветер тревожил душу, поднимая с её дна странные невнятные чувства.
Учиха ненавидел эти послеобеденные часы, когда непонятное, чуть тянущее беспокойство не позволяло пойти домой, а гордость – вернуться в школу, где уже закончились почти все уроки, и только в обычно пустом в это время кабинете Сай учил Наруто рисовать.
Занятия эти были окружены ореолом тайны и значительности, что определённо не укладывалось у Саске в голове и вызывало как минимум любопытство.
- И надо же было придумать такую ерунду, - презрительно усмехнувшись, сказал он сам себе и, не выдержав, бросился к школе.
Его шаги отдавались эхом в пустых, непривычно тихих коридорах. Кабинет рисования, в котором Саю и Наруто разрешили заниматься, притаился в полумраке около лестницы на второй этаж, и из него пахло акварельными красками и промокшей бумагой.
Чуть приоткрытая дверь тихо поскрипывала. Стараясь не шуметь, Учиха подкрался к ней и заглянул в щель.
В освещённом серым светом кабинете Узумаки сидел за мольбертом, пытаясь карандашом срисовать стоявшие в кувшине на столе тонкие ветки едва начавшей распускаться сакуры.
Сай что-то тихо сказал Наруто, потом накрыл его руку своей и поправил несколько штрихов, ведя руку юноши по листу бумаги.
Саске подумал, что мог бы быть с ними. Они снова были бы втроём, как прежде. Обсуждали всю эту чушь, рисовали какую-нибудь ерунду. Конечно, у него бы плохо получалось. Сай наверняка говорил бы что-нибудь обидное, а Наруто подбадривал и иногда – задирался. Учиха бы только молчаливо хмурился в ответ. Но, наверное, это всё равно было бы весело, ведь они были бы вместе. Саске вдруг пришло в голову, что из Сая, возможно, получился бы хороший учитель. Эта мысль заставила его улыбнуться.
Сай склонился к своему ученику, из-за его плеча наблюдая за тем, как карандаш, словно по собственной воле, скользит по белому листу. Тонкие линии ложились на бумагу, повторяя очертания нежных веточек.
Губы Сая почти касались кожи Узумаки; наверняка тот мог ощущать тёплое дыхание на своей шее в этот момент. Учихе представилось, как Сай целует Наруто около уха, осторожно, коротко, и тот вздрагивает, удивлённо оборачиваясь.
Саске замер. Его собственное воображение превратило происходящее в нечто притягательно-двусмысленное, и теперь он боялся, что юноши увидят, как он наблюдает за ними. Его сердце забилось так громко и быстро, что Учихе казалось, будто он вот-вот сможет услышать эхо ударов, отскакивающее от холодных стен.
Весенний ветер ворвался в открытое окно, растрепал листы, лежавшие на столе учителя, и заскрипел входной дверью.
Наруто и Сай невольно обернулись на звук. Не успев отойти, Саске замер в дверях.
- Саске! Ты пришёл! – воскликнул Узумаки так радостно, словно давно ждал его.
- Я, собственно, просто по пути заглянул… - неуверенно сказал Учиха, заходя в кабинет.
- По пути? – Сай улыбнулся. – И куда же ты направлялся?
- Да так, по делам, - уклончиво ответил юноша.
- И по каким же? Что-то мне подсказывает, что ты врёшь, - сказал Сай в своей обычной невыносимой манере.
- Сай, отстань от человека! Саске, посмотри, что я нарисовал, - бесцеремонно схватив Учиху за рукав, Наруто подтащил его к картине. – Как тебе?
- Не знаю… Хорошо, наверное, - сказал юноша, уже желая поскорее уйти оттуда.
- Попробуй тоже что-нибудь нарисовать, а, Саске?
- Да не хочу я, - он начал раздражаться.
- Тогда, может, попозируешь? – спросил Сай, хитро прищурившись.
- Чего? – оторопело посмотрев на руки юноши, уверенно стягивающие с него пиджак, Саске вырвался.
- Шутка, - ухмыльнулся Сай.
Только тут Учиха заметил, что эти двое над ним уже давно хихикают.
- Идиоты, - беззлобно сказал он.
Это замечание вызвало новый приступ смеха, и Саске и сам не заметил, что тоже начал улыбаться.
В окно влетел ещё один порыв ветра, прохладой пробравшись под одежду. Смех постепенно стих, на всех троих накатило какое-то дремотное безразличие. В воцарившемся молчании послышался отдалённый раскат грома.
Наруто встрепенулся, словно ото сна.
- Саске, присоединяйся к нам, а? Без тебя… как-то не так. А вместе было бы веселее рисовать, - сказал он, и зачем-то добавил: - Только пальцы потом неприятно пахнут. Карандашом.
- Правда?
Учиха неуверенно прикоснулся к руке Узумаки и развернул её ладонью вверх. Тот удивлённо наблюдал за его действиями. Ладонь Наруто была широкая и крепкая, с сухой горячей кожей. Саске поднёс его руку к лицу и принюхался. Его пальцы действительно пахли карандашом - и ещё чем-то сладковато-неуловимым.
- От тебя пахнет весной, - сказал Учиха.
- О чём ты? Это от тебя с Саем так пахнет… – рассмеялся Узумаки, и тут же замолчал, словно сказал что-то лишнее.
Все трое тревожно переглянулись и тут же смущённо потупили взгляды, боясь случайно посмотреть друг другу в глаза.
В воздухе, тяжёлом от объединившей их тайны, слышался шум приближающейся грозы.
|