- Понастроили тут, - пробормотал Мадара, выбираясь из неожиданно ставшей твёрдой стены.
Существование в ипостаси призрака давалось Учихе нелегко, но, пожалуй, самым неприятным было то, что плотность окружающих предметов была величиной непостоянной, в связи с чем он периодически завязал в стенах или падал сквозь пол.
Были, конечно, и другие досадные вещи. Например, его отнюдь не радовала возможность удостовериться, что Деревня, основанная когда-то при его самом деятельном участии, без него не только не зачахла, но и вовсю процветала. Глядя на греющиеся на солнцепёке дома и бегающих по улочкам детей, Мадара только хмурился и тяжело вздыхал.
Иногда он встречал других призраков, их было легко отличить по полупрозрачному телу. Никто не узнавал в нём одного из легендарных основателей, что ещё больше огорчало Учиху. Только один раз он столкнулся с человеком – вернее, призраком, - который его знал. Это был Итачи, и шёл он следом за Саске, вполне живым и здоровым.
Мадара подумал, что его потомку, по крайней мере, было чем заняться. А вот у самого Мадары дел в Конохе не осталось. Кроме, разве что, тех, которые издавна приписываются разной нечисти.
Например, с утра он подтолкнул чашку, отчего одна из Старейшин облилась горячим чаем, что несколько оживило скучное совещание. Потом он уронил с полки книгу в кабинете Хокаге. Проходившая мимо Шизуне, едва взглянув на страницу, густо покраснела. Поскольку новоиспечённый призрак не научился делать так, чтобы книга открывалась на нужной странице, предсказывая скорые беды, ему пришлось тщательнее подходить к выбору печатных изданий. Для подобных развлечений подходили опусы Джирайи: хоть они и не изобиловали зловещими предостережениями, реакция на них была довольно занятной.
Не то чтобы Мадару всерьёз увлекали такие мелкие пакости. Всё дело было в назойливом холоде в груди, в том месте, где раньше, при жизни, ощущалось привычное ровное биение. Именно холод делал его злым и раздражительным, справляясь с этой задачей не хуже зубной боли. 
Учиха остановился посреди улицы, пытаясь придумать себе ещё какое-нибудь занятие. Перед ним с весёлыми криками пробежала стайка мальчишек.
- Идиллия, чтоб её, - Мадара даже сплюнул с досады, глядя им вслед.
Коноха казалась ему настолько тошнотворно милой, что захотелось немедленно покинуть её пределы. Однако, сколько он ни пытался это сделать, всё равно, поплутав в окружавших Деревню лесах, снова оказывался у её ворот.
Было, впрочем, одно место…

Если Итачи надеялся на покой после смерти, то жестоко ошибался. Благополучно погибнув от руки маленького глупого брата, он продолжал беспокоиться о последнем в силу приобретённой за время жизни привычки.
Итачи ходил за Саске по пятам, наблюдая за его жизнью. Он мог бы поминутно расписать день брата, но не имел ни малейшего представления, что творилось у того в голове. И именно это и внушало ему тревогу.
Хоть Саске и вернулся в Коноху, но создавалось впечатление, что душой он был где-то далеко. Временами он вёл себя странно. Вот теперь, например, он уже несколько часов сидел на кровати, бессмысленно таращась на пятно на стене, что, конечно, не могло считаться хорошим признаком.
- Итачи? – вдруг спросил юноша, словно пробудившись ото сна. - Ты здесь, да, Итачи?
Вскочив с кровати, Саске начал оглядываться по сторонам.
Итачи испуганно встрепенулся, поначалу подумав, что младший повредился умом, но потом всё же решил попробовать поговорить с ним.
- Да, Саске, - сказал призрак, подходя к брату.
Тот никак не отреагировал на это, и снова опустившись на кровать, горько разрыдался.
Итачи никогда не видел, чтобы Саске так плакал: безутешно, прижав ладони к лицу.
Это полностью сбило старшего с толку. Не зная, что делать, он встал вплотную к брату и начал успокаивающе гладить его по плечам, забыв, что тот не чувствует его прикосновений.
- Я не знаю, что мне делать, Итачи, - судорожно всхлипывая, пробормотал юноша. – Я вернулся в Коноху, как ты, наверное, того хотел, но я не знаю, как мне жить, после всего случившегося...
Итачи растерянно смотрел на него, а потом, улыбнувшись, прошептал ему в самое ухо:
- Просто живи.
Саске замер, как будто услышав его, и начал вытирать слёзы.
Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Наруто.
- Эй, Саске, пойдём вместе на тренировку? – спросил он, улыбаясь, как будто Учиха никогда не уходил из Конохи.
Саске обернулся, словно спрашивал у Итачи разрешение.
- Иди, - сказал призрак, и юноша, помедлив мгновение, кивнул Узумаки и вышел вместе с ним.
Вздохнув, Итачи поборол желание идти за ними. Это было ни к чему. На душе стало легче: он был уверен, что Наруто не даст Саске в обиду, что бы ни случилось.
Учиха подумал, что ему давно нужно было прекратить ходить за братом по пятам. Саске должен продолжать жить, без него, а Итачи… наверное, ему нужно было уйти куда-нибудь. Так было бы правильнее. Мёртвым не место среди живых.

- И ты пришёл? – спросил Мадара, глядя на поднимающуюся по склону Скалы Хокаге знакомую фигуру. Ничего не говоря, Итачи сел рядом. 
Растянувшаяся у подножья Коноха готовилась ко сну, постепенно погружаясь в фиолетовые сумерки.
- Красивый отсюда вид, - сказал Мадара, смотря на кажущиеся игрушечными дома, посыпанные золотой пудрой закатных лучей, и петляющие между ними улочки.
Итачи не ответил. С Деревней было связано много воспоминаний, много боли и совсем немного счастья, но отчего-то последнее сейчас казалось самым важным.
- Ну что, как там твой… братик? – спросил Мадара, скривившись от последнего слова.
- В порядке, - спокойно ответил Итачи, глядя куда-то вдаль.
- Что, правда? – недоверчиво сощурился Учиха-старший.
- Да.
Некоторое время они молча наблюдали, как алое солнце медленно опускается за горизонт.
- А всё-таки: хорошую мы с Сенджу деревню построили, да? – спросил Мадара.
- Хорошую, - Итачи улыбнулся.
В груди появилось странное новое ощущение, тёплое и ласковое, как лучи заходящего солнца. Несмотря ни на что, Мадара был рад что Коноха продолжала жить, хоть и без него.
- Так странно… здесь, - сказал он. - Ты тоже заметил?
Итачи кивнул:
- Наверное, нам пора.
- Пора? Да, пожалуй, - улыбнулся Мадара, чувствуя, как мягкое тепло заполняет его изнутри. – Кажется, это была неплохая жизнь.