4. 
Утро отъезда выдалось пасмурным и промозглым. Ветер развивал полы черного дорожного плаща Итачи и норовил растрепать туго собранные в хвост мягкие волосы. 
Они стояли у парадного входа в особняк: безразличный к происходящему Фугаку, кутающаяся в пуховой платок миниатюрная Микото и собранный и спокойный Итачи. Кисаме загрузил в багажник авто чемоданы и неспешно подошел к Учихам. 
- Все готово, Итачи-сан. Мы можем отправляться. 
Услышав эти слова, Микото тихо всхлипнула и взяла сына за руку: 
- Родной мой, береги себя! 
- Хорошо, мама, - мягко ответил юноша. – Не волнуйся за меня. 
Кисаме про себя отметил, каким напряженным был голос парня. "Значит, все еще не отошел от вчерашнего… – пронеслось в голове телохранителя. Он бросил осторожный взгляд на Фугаку, который с отрешенным видом разглядывал резные ворота усадьбы. – Все-таки у моего Итачи-сана невероятная выдержка!" 
Прощание явно затягивалось. Микото, молча, смотрела на сына, словно старалась запомнить каждую черточку, каждую тень на его красивом личике, словно прощалась навсегда. Кисаме покосился на часы: четверть восьмого. 
- Итачи-сан, нам пора, - негромко произнес он, едва удержавшись от того, чтобы положить ему руку на плечо. 
Итачи будто очнулся: 
- Да, идем, Кисаме! Прощай, отец, - робкий взгляд на отца, теплая улыбка матери. Он уже отвернулся от них, когда входная дверь скрипнула и на крыльце появился Саске. 
- Стой, нии-сан!!! – отчаянно выкрикнул он и, перепрыгивая через ступеньки, помчался к брату. 
Итачи бегло осмотрел его: раскрасневшийся, растрепанный, в надетой шиворот-навыворот футболке, в мятых брюках и босяком. Старший не смог сдержать улыбки: 
- Чего тебе, Саске? 
- Я… ты уже уезжаешь… – Саске покраснел еще больше, пряча от брата глаза, - а я и не попрощался с тобой… Нии-сан! Я буду очень скучать! – выпалил он. 
- Глупый маленький брат, - Итачи притянул его к себе и потрепал по волосам. И тихонько, чтобы родители не услышали, шепнул: – Я тоже буду скучать по тебе. 
Саске от удивления даже поднял на брата взгляд. 
- Нии-сан… 
- Пока, Саске! Мне пора. – С этими словами Итачи развернулся и быстрым шагом направился к машине. Уже у самых ворот его настиг крик младшего: 
- Возвращайся скорее, нии-сан! Я буду ждать тебя! 
Кисаме, шедший за юношей, заметил, как тот вздрогнул.

Только когда машина отъехала на приличное расстояние от поместья Учих, Итачи дал волю эмоциям. Он порывисто прижал руки к лицу и всхлипнул. Кисаме, ожидавший подобной реакции, тут же съехал на обочину и заглушил мотор: 
- Итачи-сан… 
- Ничего не говори, Кисаме! Скорее, поехали отсюда, скорее! Скорее! – Итачи дрожал, словно в лихорадке. 
Мужчина отстегнул ремни безопасности и прижал дрожащего парнишку к себе. 
- Полноте, Итачи-сан. Я же с Вами. И мама Ваша вон как Вас провожала, и братишка сказал, что ждать будет. Вам есть к кому возвращаться. И нечего киснуть перед дорогой! Лучше попейте водички! – он нашарил рукой бутылку минералки и, открутив пробку, чуть ли не силой заставил Итачи сделать несколько глотков. Потом сбрызнул себе на руку и умыл его. – Вот так-то лучше будет. 
Итачи, и правда, успокоился. Он откинулся на сидении и закрыл глаза. Лицо снова стало спокойным, даже невозмутимым. "И безумно красивым," – отметил Кисаме. Через пару мгновений он открыл глаза, и его взгляд был холодным и отстраненным. Как обычно. 
- Спасибо, Кисаме. Мы можем ехать. 
"Ненавижу, когда он такой! И взгляд этот ненавижу!" – подумал Хошикаге, заводя мотор.

Кисаме оставил машину на стоянке у аэропорта, подхватил вещи, и они направились на досмотр. Все формальности были улажены за час, и вот уже миленькая стюардесса, приветливо улыбаясь, показывает им их места в салоне. 
Итачи сел у иллюминатора и задумчиво уставился на летное поле. Казалось, больше для него ничего не существует. Он думал о сцене перед домом. Поганец Саске, его глупый маленький брат, сумел доказать правоту слов Кисаме. Он кому-то нужен. Кто-то его ждет. И вовсе не потому, что он гений и непременно справится с возложенными на него обязательствами, а просто так. Кто-то его ждет и искренне скучает по нем. 
"Интересно, Кисаме будет по мне скучать? – вдруг подумалось Итачи. – Ведь мы так сблизились в последнее время. Он всегда был рядом со мной. И мы с ним целовались…"
От этих воспоминаний на щеках проступил легкий румянец. Юноша покосился на сидящего в соседнем кресле телохранителя. Тот выглядел, мягко говоря, странно. Пока Итачи размышлял, самолет медленно покатился по взлетной полосе, и Хошикаге, изрядно побледнев, вжался в кресло. 
- Кисаме, ты что? – окликнул телохранителя Итачи, но ответа не получил. Взгляд Хошикаге вперился в иллюминатор, хотя вряд ли тот различал островки чахлой растительности на поле или яркую разметку вдоль полосы. – Кисаме, ты что, летать боишься?! – догадался юноша. – Кисаме!!! 
- А? Итачи-сан, что стряслось? – телохранитель оторвался от окна и посмотрел на подопечного. 
- Я спросил, боишься ли ты летать, – терпеливо повторил Итачи. 
- Я, Итачи-сан, никогда не летал до этого. Рожденный плавать, летать не может, понимаете? 
Юноша усмехнулся: 
- А ты закрой глаза и расслабься. А я тебя за руку буду держать. 
Кисаме развалился в кресле и зажмурил глаза, и тут же почувствовал, как в его ладонь скользнула узкая ручонка. По мере того как разгонялся самолет, Итачи сильнее сжимал шершавую ладонь, поглаживая ее большим пальцем, и мягко улыбался, глядя на бледное лицо телохранителя. 
Самолет оторвался от земли, набрал скорость и повис среди пушистых самых причудливых форм облаков. Итачи любовался видом, все еще не выпуская из ладони руки Кисаме. "Вот бы полет длился вечно", - подумал он. 
А Кисаме уже давно отважился открыть глаза и теперь наблюдал за Итачи. Стройный, хрупкий, невероятно красивый и в то же время не по годам сильный характером, способный… В общем совершенство во всем. Он сумел покорить очерствевшее сердце Кисаме. Именно поэтому тот сдерживал желание, лаская парня самыми невинными ласками, наслаждаясь неумелыми поцелуями, во многом уступая ему. К тому же Кисаме боялся увидеть "фирменный" учиховский взгляд, полный леденящей ненависти, который нередко во время ссор бросал Итачи на отца. Иногда Хошикаге казалось, что Фугаку сам боится своего гениального сына. Уж во всяком случае, не любит. 
Сначала Кисаме пожалел паренька, потом привязался к нему, а потом оказалось, что окончательно влюбился. И теперь, зная, что через пару часов они расстанутся навсегда, он не находил в себе силы отпустить ладошку с тонкими, длинными пальчиками. Ему вспомнилось, как он в первый раз поцеловал своего Итачи-сана, вспомнились его испуганные, смущенные глаза, пылающие щеки и хриплый шепот: "Да как вы можете…". А потом их поцелуи у Итачи в комнате, когда летели на пол книжки и парень сам тянулся навстречу его губам. 
"Да... мой Вам подарочек, Итачи-сан!" – усмехнулся Кисаме. 
- Подлетаем, - вдруг тихо сообщил Итачи. – Я уже вижу Хитроу.

В аэропорту было людно, но Кисаме как-то сразу углядел среди встречающих мужчину в строгом черном плаще в красные облака – официальные цвета оксфордского корпуса, в котором будет учиться Итачи, и они направились к нему. 
- Здравтсвуйте, - вежливо поздоровался Итачи. 
Мужчина бегло оглядел его и улыбнулся: 
- Вы, должно быть, Учиха Итачи. Я Ирука-сенсей, буду куратором вашего курса. Идите в автобус, он стоит сразу у входа, черный, с тонированными стеклами. Номер 347HTR. А мне нужно встретить еще одного студента. 
Кисаме провел Итачи до автобуса, запихнул вещи в багажное отделение и неловко посмотрел на парнишку. 
- Ну что, Итачи-сан, вот мы и приехали. 
Итачи молчал, опустив глаза и слегка прикусив губу. Он изо всех сил старался быть спокойным, но что-то рвалось изнутри, протестовало против слова "прощай". Наконец, он собрался, поднял голову и посмотрел Кисаме прямо в глаза. 
- Кисаме… Спасибо тебе за все. Ты стал для меня очень важным человеком. Наверное, самым важным… Я… 
- Да не волнуйтесь Вы так, Итачи-сан! Может, еще свидимся. Дайте-ка я Вас лучше поцелую на прощанье. – Он склонился к пареньку, мимолетно коснулся его губ и ласково чмокнул в щеку. – Вот так. А теперь идите в автобус, а то что-то дождь срывается! 
Он мягко подтолкнул Итачи к двери, и тот, все еще находясь под впечатлением от поцелуя, послушно поднялся по ступенькам, устроился возле окна и посмотрел на Кисаме. Как ни старался Хошикаге разглядеть тонкую фигурку за темным стеклом, ничего у него не вышло. Но Итачи видел, как Кисаме ищет его взглядом, и от этого сердце почему-то щемило. 
- А вот и мы! – раздался рядом с автобусом неунывающий голос Ируки-сенсея. Он лукаво взглянул на застывшего у автобуса Кисаме: - Попрощались? Отлично, теперь в путь! 
Он подтолкнул ко входу невысокого, красноволосого и очень миловидного паренька. Тот поднялся и сел рядом с Итачи. Двери закрылись, автобус выехал со стоянки аэропорта. 
- Меня зовут Акасуна но Сасори, - представился красноволосый. 
- Учиха Итачи, - Итачи неохотно оторвался от окна, сквозь которое Кисаме уже не было видно.

А Хошикаге тем временем закурил, грустным взглядом провожая черный автобус. Ему пришлось постараться, чтобы не выглядеть совсем уж разбитым. А так и попрощались, вроде, по-доброму. 
- Вот только свидимся ли… - пробормотал Кисаме и сделал еще одну затяжку.