От выпитого вина шумело в голове. Музыка казалась вязкой, как кисель. Сасори уже практически лежал на диванчике, слегка касаясь пальцами волос Дейдары, откинувшего голову на спинку. Все шло вполне неплохо: Какаши оказался мастером на оригинальные идеи и явно большим любителем женского пола, поэтому, видимо, и пригласил специально для Нагато группу танцовщиц, лихо отплясывающих кан-кан в одежде, состоящей из рваной сеточки. Нагато долго аплодировал и благодарил друга, а тот лишь отмахнулся и, хитро глянув на него, сказал: «Сочтемся».
А Сасори ощущал себя неуютно – ужасно хотелось курить, но в здании это делать было запрещено, а выходить на улицу – это же так лень… Но Нагато обсуждал какие-то государственные тайны с Какаши, Барни наблюдал за танцовщицами и чуть не пускал слюни, а Ирука начал о чем-то спорить с Дейдарой, и Акасуна подумал, что сходить подымить все-таки необходимо. «Надеюсь, он не ввяжется ни в какую историю, пока меня не будет» - подумал он, глядя на Тсукури. Достав из кармана пальто сигареты, Сасори, как был, без верхней одежды, вышел на улицу. Холода он не ощущал – сказывался принятый алкоголь. Вдохнул уличный смог – такой противный и душный, но привычный и родной, чиркнул зажигалкой и прикурил. Дверь сзади открылась, выпуская наружу прямоугольник света, и из нее, прикуривая на ходу, вышел Чезарио. Акасуна несколько удивился, он и не знал, что тот курит. Сам-то он получил эту вредную привычку еще в приюте, в пятнадцать лет, и пока повода бросать не видел абсолютно. Барни облокотился на перилла и выпустил несколько красивых колечек дыма. В первый момент, когда Сасори только увидел его после нескольких лет, то подумал, что он практически не изменился. Те же черные волосы, колючие карие глаза и нервное поведение при общении с кем-либо. Сейчас же, глядя на своего бывшего соседа по комнате, Акасуна подмечал некоторые неприятные изменения в его внешности: по-детски невинное выражение лица не очень шло взрослому мужчине, а юношеская хрупкость превратилась в болезненную худобу. Этикет требовал поговорить хотя бы о погоде, но Акасуна не знал, как отреагирует нервный Чезарио.
- Барни, чем занимаешься в жизни? – все-таки решил нарушить молчание Сасори.
- Работаю начальником службы безопасности, - сигарета в пальцах Барни дернулась.
- Вот оно что! Здорово устроился!
«С твоими нервами только в охране и работать, ага…»
- Ты устроился еще лучше! Я слышал про дело Тсукури. Кстати, не тот ли это Дейдара? Почему он здесь?
Сасори слегка напрягся. Не было никакого желания объяснять этому, по сути, совершенно чужому человеку, почему Дейдара находится здесь.
- Он мой друг, - все, этого аргумента для Чезарио должно быть достаточно.
А черноволосый сделал огромную, в полсигареты, затяжку и бросил сквозь зубы:
- Я думал, это праздник Нагато, и на нем должны присутствовать только близкие люди.
Так, это Акасуне уже решительно не нравилось.
- Это не себя ли ты считаешь самым близким человеком?
- А что, приют уже не считается?
- Не неси чушь. В приюте кого только не было, и что теперь, каждого считать другом и братом навеки?
- В любом случае, я не понимаю, что он здесь делает.
Все, это была последняя капля. Сасори резко развернулся к Чезарио, схватил его за грудки и прошипел прямо в лицо:
- Это я не понимаю, что ТЫ тут делаешь. Я молчу только из уважения к Нагато, и ты, если не хочешь портить ему вечер, тоже будешь молчать, нравится тебе присутствие Дейдары или нет!
Развернувшись на каблуках, он швырнул недокуренную сигарету в урну и влетел обратно в здание. Внутри почему-то начал мигать красный огонек опасности, но на тот момент Сасори не обратил на него внимания, хотя, вообще-то привык доверять своей интуиции.
А, вернувшись к компании, он увидел замечательную картину: Нагато и Дейдара изображали гангстеров и целились во всех подряд салатоогнестрельными вилками. Акасуна расслабился. «Вот дети малые! Хорошо, что они ничего не знают» Его мысли были прерваны громким хохотом «актеров» и овациями зрителей – Какаши и Ируки. Барни вернулся через минуту, извинился перед Нагато, и, сославшись на срочное дело, уехал. А Сасори почувствовал, как внутри расслабилась туго сжавшаяся пружина.

***
Сасори вальяжно развалился в кресле. Он раньше никогда не видел этого места, этой комнаты, всей в красно-черных тонах. Много алого, бархата и… секса. Да, эта комната была буквально пропитана сексом, он был в каждой складке тяжелой ткани портьер, в бокале красного вина на столе, в обивке кресла… Сасори не смотрел на бархат. Он смотрел на стоящего перед ним человека. Он понимал, что тот никак не может здесь находиться, тем не менее, он стоял рядом, в одних черных кожаных штанах, плотно облегающих его стройные ноги и упругий зад. Сасори хотел выкрикнуть «Итачи!», но не мог пошевелить и пальцем. Он мог только сидеть и смотреть, как черноволосый искуситель приближается к нему, двигаясь в обманчиво-медленном ритме, как по бледной коже скользят смоляные пряди, как он проводит рукой по груди, опускается к животу, закладывает палец за ремень… Если бы Сасори мог, он бы сжал кулаки. Возбуждение при виде такого Итачи нахлынуло волной и затопило разум. А Учиха ничего не говорил, он танцевал, если можно назвать танцем скольжение рук по обнаженному торсу, плавное, доводящее до исступления своей медлительностью, расстегивание молнии на штанах… Мраморная кожа Учихи светилась в красном полумраке. Вся обстановка давила, кровь стучала в ушах… Слишком много красного… Итачи грациозно выскользнул из кожаных оков одежды и стал медленно расстегивать пуговицы на рубашке Сасори, не касаясь даже миллиметра кожи Акасуны, взглядом призывая смотреть только себе в глаза. А в черных омутах рвалась наружу бешеная, неукротимая, животная страсть происхождением не из этого мира. Сасори тяжело дышал. Нависший над ним Итачи вызывал только одно желание – повалить его на спину и взять прямо так, сразу, без подготовки, но, единственное что Акасуна мог – это дышать. А брюнет все продолжал издеваться, аккуратно распахнув на нем рубашку и опустив руки на ширинку. Возбужденная плоть мгновенно среагировала на легкое нажатие и освобождение от одежды, и, если бы мог, Акасуна бы застонал. Но ему не было позволено даже этого. А обнаженный Итачи перед ним, словно подчиняясь только одному ему слышимой музыке, извивался в странном, обволакивающем ритме, облизывал губы очень медленно, самым кончиком языка, гладил свои бедра, возбужденный член, одним большим пальцем потирал головку… Сасори сходил с ума без прикосновений. Его разум плавился. Итачи каким-то образом угадывал все возникающие в голове Акасуны образы и воплощал их в жизнь. Что Сасори подумает – Учиха сделает. Только бы он мог еще двигаться… Но нет. Он мог только подавать идеи, а Итачи их выполнял. Марионетка, соблазняющая кукловода. Итачи протянул руку к груди Сасори, и тот уже почти почувствовал долгожданную сладость прикосновения, но ладонь замерла буквально в паре миллиметре от кожи, оставляя только чувствовать ее тепло. Это было жестоко, Сасори хотелось кричать, разорвать связавшее его оцепенение и наброситься на Учиху, но кто-то решил по-другому. А Итачи, между тем, не останавливался – он продолжал водить руками по телу красноволосого, так же почти прикасаясь, заставляя кожу покрываться мурашками от жара ладоней. Сасори изнывал, а черноволосый искуситель опустился перед ним на колени и посмотрел на него манящим взглядом, после чего приблизился губами к стоящему члену Акасуны и провел по нему дорожку горячим дыханием. Опять никаких прикосновений, только воздух, жар и бешеная игра воображения. А Итачи поднял взгляд и посмотрел на Кукловода невинными голубыми глазами. У Сасори все перепуталось в голове. Глаза Итачи никак не могли быть голубыми, это же не Дейдара! Стоящий на коленях Учиха встряхнул волосами и Сасори заметил мелькающие в них золотистые пряди. Нет, этого не могло быть, невозможно… Но еще один взмах длинными лентами волос и по спине рассыпаются уже полностью светлые локоны, а кожа из цвета мрамора превращается в лилейную. Итачи… Дейдара? Да, теперь уже, наверное, Дейдара продолжил занятие Учихи – согрел член Акасуны дыханием и начал двигать рукой вдоль него, создавая ни с чем не сравнимое, мучительное наслаждение. Трение воздухом вышибло остатки разума у сидящего. Уже было все равно кто именно – Итачи, Дейдара… Сасори впивался взглядом в сияющие голубые глаза, в пошлую ухмылку, старался запечатлеть в памяти каждый момент странной ласки. А послушная марионетка продолжала выполнять фантазии своего кукловода – Дейдара опустился губами почти на саму изнывающую плоть и открыл рот, вбирая в себя. Сасори был готов разлететься на миллионы атомов, но вместо этого понял, что вновь довольствуется лишь иллюзией – да, головка была во рту блондина, но касался он ее только влажным жгучим дыханием, заставляя чуть не плакать от разочарования. Но видимо Дейдара не собирался так просто заканчивать эту пытку для Сасори. Он дышал на напряженный член, почти прикасался руками, смотрел на Акасуну плавящимся взглядом голубых глаз и усмехался. Сасори не знал, как долго продолжалось это издевательство, он помнил только, как оргазм замутил его сознание, и он кончил, глядя в глаза смеющегося Дейдары.
И проснулся.
Приподняв одеяло, Сасори понял, что кончил не только во сне – белье теперь было необходимо менять, и не только нательное. «Еб твою мать, господин Акасуна! – подумал он, укоризненно поджав губы и разглядывая себя и изгвазданные вещи. – Вот что значит недотрах! Совсем уже совесть потерял – Дейдара приснился! Хотя, он там был очень даже ничего…» - на этой мысли он одернул себя. Хватит, неизвестно, как далеко могут завести подобные фантазии. "Надо убраться…"

***
Телефонный звонок утром вывел его из состояния блаженной дремы. Ругнувшись про себя на столь ранних пташек, Сасори потянулся, еле успел поймать поползшее вниз одеяло, и взял трубку.
- Сасори, привет! Спишь, что ли, хм? – бодрый голос Дейдары ударил по ушам.
- А что я должен еще делать? – саркастически поинтересовался Акасуна.
- Проснись и пой! И помоги мне с экзаменом…
У Сасори отвисла челюсть.
- Что?! Ты вообще о чем?
- Ой, только не надо говорить, что у тебя после вчерашнего голова не соображает! Да ты на моей памяти еще раз в восемь сильнее напивался, да!
- Когда у тебя уже отшибет память, и ты прекратишь мне это напоминать?
- Даже не надейся на это. А у меня проблемы, хм.
- Если твои проблемы – это очередной суд, то пожалуйста, а если экзамен – увольте, я не репетитор.
- Ну, Сасори! – в голосе появились подхалимничающие нотки. – Ну что стоит лучшему адвокату подтянуть на лету все схватывающего студента по основам права? У меня экзамен скоро, а я все никак разобраться в этом бреде не могу… И зачем управляющим нужно знать юриспруденцию, да? Наняли специалиста – и всего делов.
- Дейдара! Ты неисправим… Хорошо, подъезжай сегодня ближе к вечеру.
- Хорошо. Только вот куда? Если ты не забыл, то я у тебя в гостях еще ни разу не был, хм.
Сасори назвал адрес, наглый блондин пообещал не особо задерживать Его Величество Кукловода и быстро попрощался, боясь, что тот может передумать. А сам Акасуна беспокоился о другом – как он будет смотреть в глаза Дейдаре после того, что приснилось ночью? Вспомнив превращение развратного Итачи в еще более развратного блондина, Сасори быстро встал с кровати и направился в холодный душ – не хватало еще таких фантазий. А стоя под прохладными струями воды он подумал, что если бы Дейдара и вправду так себя повел, то это было бы вполне неплохо… И почему-то мысль об Учихе Итачи не появилась у него в голове.
На второй чашке кофе сахар в доме закончился, и Сасори, чертыхнувшись, одним махом опрокинул в себя обжигающую жидкость. Поморщился от непривычного вкуса и вдруг вспомнил вчерашний разговор с Чезарио. На душе после него остался неприятный осадок. У Акасуны было смутное ощущение, что тот не просто так появился спустя восемь лет. Сасори никогда не имел к нему никакого отношения, кроме ровного и спокойного, но сейчас этот человек вызывал одни отрицательные эмоции. Надо же, присутствие Дейдары ему не понравилось! Да он сам-то на птичьих правах там оказался! И Сасори даже не мог вычислить, что же конкретно его так задело – наличие совершенно лишнего человека на празднике, или его агрессия в сторону блондина. Но Акасуна решил отодвинуть подобные размышления на задний план, все равно ведь уже все кончилось, и с Барни Чезарио ни он, ни Дейдара больше никогда не пересекутся. А сейчас необходимо было решить другие проблемы – найти что-нибудь из старых учебников и немного убраться в квартире, а то, чего доброго, это чудище нахальное решит, что он и тут тайно пьянствует, тогда вообще подколов на целую жизнь вперед хватит, а блондин не забудет – это уж точно… Сасори оглядел предстоящий фронт работ – на самом деле нужно было всего лишь вытереть пыль и вымыть посуду, но для педантичного в этом отношении Акасуны и это был жуткий свинарник. Поэтому, не тратя время даром, он приступил к уборке.

Дейдара (2)

Весь день Дейдара Тсукури был занят – разбирался с некоторыми проблемами с учебой, ездил по поручению отца, благополучно вышедшего из больницы и вновь вернувшегося к управлению делами компании, так что до Сасори смог добраться только к семи часам вечера. Усталый и злой, он нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд дверь с тихим щелчком отворилась и Дейдара ступил в святая святых – жилище адвоката Акасуны Сасори. Сам хозяин посторонился, пропуская гостя. Обменявшись приветствиями, Дейдара быстро разулся и прошел в квартиру. Да, она и отдаленно не напоминала его собственное жилище – в интерьере много насыщенных, ярких оттенков, но они были абсолютно не кричащими, а скорее создавали общее впечатление надежности и стабильности. Некоторая мебель явно была антикварной – Дейдаре бросилось в глаза стоящее в одной из комнат, похожее на трон кресло с обивкой из черной кожи. Потертое дерево дышало такой историей, что Тсукури невольно поежился. «Вот это да! Век восемнадцатый, не меньше!» А еще в углу коридора примостился комод – тоже явно не современного изготовления. Было и другое обстоятельство, которое привлекло блондина – на стене в гостиной висела большая картина в раме, изображающая гордость Агры и вообще всея Индии, великолепный белоснежный Тадж-Махал. Дейдара остановился прямо перед полотном. В прошлом году он не смог поехать вместе с отцом из-за учебы, да и не особо по этому поводу расстроился, сейчас же ему неимоверно захотелось побывать в этом месте паломничества миллионов туристов со всего мира. В комнату вошел Сасори и встал на шаг позади блондина.
- Красивая картина, - протянул Дейдара. – Я смотрю, у тебя много всякого антиквариата – коллекционируешь, хм? – это почти не было издевкой.
- Нет, - Сасори был абсолютно спокоен и не обратил внимания на подначку. – Просто я вырос в приюте и теперь желаю окружить себя вещами с историей, раз уж своей не осталось.
- О… - такого Дейдара не ожидал. Он виновато хлопал глазами и не знал, что на это сказать.
- Я думал, по нашим вчерашним разговорам на мальчишнике ты понял.
- Я подумал, что вы просто раньше были соседями, хм…
- А мы и были соседями. По комнатам. В шесть лет я остался без родителей и бабушки и попал в «Маленького принца». Там мы все и познакомились, - рассказывая это, Сасори аккуратно сдвигал на край стола стопки книг. – А по поводу картины… Тадж-Махал - моя мечта. Когда-нибудь, когда будет свободное время, настроение и компания обязательно съезжу полюбоваться на это чудо света.
Дейдара от последней фразы нервно икнул.
- Тебе там помочь надо было, - напомнил Сасори блондину цель его визита.
- Да… - нехотя протянул тот, запуская руку в волосы.
- Ну, так, может, приступим? – Сасори ненавидел ждать.
- Конечно… - скривился, как от зубной боли, Дейдара.
Спустя три часа.
- Я тебе в двадцатый раз говорю – эту вашу юридическую терминологию невозможно понять без словаря, да! Каким образом я должен это еще и запоминать?!
- А я тебе в двадцать первый раз отвечаю, что это ты ленишься! И нечего все на терминологию спирать, учил бы лучше определения с самого начала, сейчас бы уже никаких проблем не было!
- Ааааа… - застонал Дейдара, схватившись за голову. - Это же какой-то ужас!
- Это не ужас, а последствия твоего морального разложения на протяжении всего семестра! – с садистским удовольствием заключил Сасори.
- Я был занят, хм! – гордо вскинутая голова, глаза горят праведным огнем.
- Не юли. Процесс с лично твоим участием занял всего неделю.
- Зато сколько сил я в него вложил!
«И сколько пафоса в эту фразу!» – подумал Акасуна.
- Знаешь, давай-ка я сейчас сварю кофе, и мы немного перекусим. А потом можно будет продолжить, если захочешь.
- Отлично! – Дейдара просиял и подумал, что потом-то уж точно не захочет слышать ни о чем, что напоминало бы юридический термин.
Сасори улыбнулся, кивнул и, закрыв учебник, ушел на кухню. А Дейдара продолжил изучать взглядом гостиную. Стол, за которым они занимались, находился справа от окна, рядом с обитым черной кожей диваном. Еще в комнате были полочка для телевизора, журнальный столик и стеллаж с грамотами и фотографиями. Последнее как раз и привлекло блондина больше всего. Он поднялся и подошел к стеклянному сооружению. Две полочки практически полностью были заняты разнообразными свидетельствами и благодарственными письмами, поющими оду Акасуне как гениальнейшему адвокату всех времен и народов. Было также несколько фотографий – где-то Сасори был изображен один, на фоне каких-нибудь красивых архитектурных сооружений, где-то вместе с Нагато и Конан… Но одна фоторамка особенно заинтересовала Дейдару, хотя бы тем, что была перевернута изображением вниз. Может, она упала случайно, может, хозяин намеренно сделал это, может, где-то в созвездии Стрельца или Козерога неудачно сошлись звезды, но Тсукури Дейдара взял в руки непонятную фотографию и взглянул на изображение.
Сасори только заглянул в комнату, чтобы спросить, сколько ложек сахара положить в кофе блондину. И сразу понял, что случилось что-то неладное. Дейдара стоял вполоборота к нему, держа в руках фотографию. Сасори и Итачи. Все мысли разом вылетели из головы.
- А что здесь делает Учиха, хм? – каким-то хрипловатым голосом спросил блондин. Сасори похолодел. На фотографии они с Итачи были изображены сидящими рядом, со склоненными друг к другу головами, улыбающиеся, счастливые, а переплетенные пальцы сжимают один бокал с шампанским на двоих. Фото сделала Конан на своем дне Рождении в прошлом году. Акасуна не знал, что ответить. Похоже, выбора не было. Правда бы все равно выплыла наружу, продолжай он и дальше общаться с Дейдарой.
- Мы с ним встречались два года, - Тсукури молниеносно развернулся к нему. – А недавно он от меня ушел. К своему брату Саске.
- Я, пожалуй, пойду, - произнес ровным голосом Дейдара, аккуратно ставя фоторамку обратно, причем, не складывая лицом вниз. – Спасибо за помощь.
В голове у Дейдары возникла гулкая сосущая пустота, постепенно переместившаяся в грудь и начинающая болеть в районе сердца. Он тихо и быстро оделся и, не попрощавшись, ушел. Акасуна не остановил его ни взглядом. Он вообще не смотрел на блондина и ничего не говорил. Он просто позволил тому спокойно уйти.
А Дейдара прыгнул в машину и, до боли сжимая руками руль и вдавливая в пол педаль, подумал, что если бы тот хоть как-то попытался предотвратить его уход, он бы остался. И наплевать на то, что парень, и наплевать, что есть Учиха Итачи, и наплевать, что мать его, он был сраным богом Акасуны Сасори, и наплевать… наплевать, что был Акасуна Сасори… К черту все.
«БМВ» полетела по вечернему городу, набирая скорость с каждым поворотом. Дорога была скользкой, укатанной до сплошного льда. А Дейдара уже ничего не видел перед собой – только выхваченный фарами из темноты кусок асфальта впереди. Восемьдесят километров в час сменились на девяносто… Девяносто пять… «Придурок, что за херня творится?» Сто… Огромный проспект был странно пуст, разве что вдалеке мигнули фары. Сто десять… «Почему я должен обо всем узнавать последним?!» Сто пятнадцать… Светофоры еще не перешли на ночной, желтый цвет, но Дейдара сейчас плевать хотел на все правила дорожного движения. Сто двадцать… «Какой к черту, брат?!» Поворот, на нем скорость сто десять, сто, девяносто… и удар. Вдох…

Саске

Наруто с Хинатой праздновали новоселье – после веселой свадьбы родителями Хьюга молодым была подарена квартира, в которую они совсем недавно и переехали. Обустроившись, молодожены решили устроить новоселье и позвали самых близких друзей – Саске был первым в списке, ибо его составлял Наруто сам. Еще в числе приглашенных были брат Хинаты, тот самый Неджи, о котором соловьем разливался Итачи, школьный приятель, неугомонный Киба Инузука, немного странный, вечно ходящий в черных очках и напоминающий Кота Базилио в молодости, Абураме Шино, самый умный, но самый ленивый человек планеты Нара Шикамару и школьные подруги Хинаты – Яманака Ино и Харуно Сакура. Вот такой вот небольшой, но теплой компанией они и отметили заселение новой семьи в новую квартиру, умудрившись при этом ничего не сломать, не поджечь, и не разбить. Наруто, глядя на одно-единственное винное пятно на скатерти, долго морщил нос, и соображал, что же он сделал не так и когда успел настолько потерять квалификацию главного «человека-катастрофы». А Саске все это ужасно забавляло, но когда он представил на их месте себя с Итачи, его прошиб холодный пот. Нет уж, столько приторной сладости за раз он не переживет. Но Наруто с Хинатой были счастливы и весело смеялись, поблескивая на шее одинаковыми медальонами из белого золота и янтаря. Подарок Саске так понравился паре, что они носили украшения, не снимая.
Возвращаясь домой, Саске, складывая в уме два и два, делал вывод, что все не так плохо: ему пообещали работу в одном агентстве юрисконсультом – не бог весть что, конечно, но надо же с чего-то начинать! «Завтра надо не забыть все документы. А то не хватало еще в последний момент оставить дома диплом» Саске шел по направлению к автобусной остановке – он не хотел звонить Итачи с просьбой его забрать, ему нравилось, когда он приходил с холодной улицы домой, замерзший, а его встречал Итачи – стоял, привалившись к косяку боком, и улыбался. И сразу так тепло становилось внутри, хотелось целовать эту самую сладкую на свете улыбку, не останавливаться, забыть мороз и ветер где-то там, за дверью… Светофор мигнул зеленым.
- Молодой человек!
Удар. Вдох…

Дейдара (3)

Он успел заметить только тень, мелькнувшую перед лобовым стеклом. Потом был глухой удар, толчок, визг тормозов…
Выдох…
Дейдара смог сообразить только что он кого-то сбил. Он вылетел из машины и наклонился к лежащему лицом вниз парню.
Вдох…
На такой скорости… Это не могло быть правдой… Руки Дейдары лихорадочно пытались нащупать пульс у лежащего. Но он был слишком плохим врачом, чтобы в такой ситуации связно соображать и не паниковать.
Выдох…
- Сасори… - выдохнул блондин. Да, только он. Трясущимися руками он достал телефон и еле смог набрать знакомый номер.
- Да! Дейдара, послушай…
Вдох…
- Сасори! Я только что сбил человека, - на другом конце провода на секунду воцарилось молчание.
- Так, не паникуй. Он жив?
- Я… не знаю я, да! – Дейдара готов был сорваться в истерику.
Выдох…
- Сердце пощупай и посмотри, есть ли при нем какие-нибудь документы.
- Да, хорошо… - от голоса Сасори стало как-то спокойнее. Похлопав по карманам сбитого парня руками, Дейдара слегка приподнял его и достал из нагрудного кармана куртки паспорт.
Вдох…
- Ну, что там? Дейдара! Ты почему молчишь? Ты узнал кто это?
- Учиха. Саске… - телефон выпал из безвольно разжавшихся пальцев прямо на асфальт. Сердце пропустило удар.
Выдох…
- Что?! Дейдара! Ты меня слышишь?! Дейдара!!!
Вдох……………………………………………………………………………………………..