Вначале было слово, и слово было – Бог

В этот день у здания арбитражного городского суда стаей голодных чаек толпились журналисты и телевизионщики: процесс «Tsukuri Corporaited» против Орочимару обещал, так или иначе, стать сенсацией. Внутрь эту гомонящую братию не пускали и они довольствовались тем, что вылавливали прибывающих участников процесса на улице и набрасывались с вопросами. Дейдара, уже давно находясь внутри, прислонился к окну и ждал появления адвоката. Нервы натянулись до предела, настроение почему-то было абсолютно ужасным. Что-то подсказывало ему, что сегодня все будет не так просто, как представлялось с самого начала. Во рту неприятная горечь. «Что за черт?!» Краем глаза успел заметить серебристый росчерк. Знакомая машина и знакомый парень. Приехал. Тугая пружина внутри у Тсукури слегка разжалась. Он отлепился от окна и пошел встречать Сасори, по пути вспоминая вчерашний разговор с отцом.
« - Сколько стоит подкупить адвоката?
- Смотря какого.
- Нашего.
- О. Дорого, Дейдара. Очень дорого. Помимо гонорара за дело, адвокат проигрывает свою честь, репутацию. На самом деле, мало кто из по-настоящему хороших адвокатов за это возьмется.
- А если предложат столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь, да?
- Основания?
- Он встречался с Кабуто.
- Это не доказательство.
- Но предостережение.
- Верно. Но ты же принял меры по устранению такой неприятности?
- Да…
- Знаешь, для того, чтобы Сасори отказался от своего статуса и карьеры должно быть очень веское обстоятельство. Идеи?
- Нет. Кажется абсолютно добропорядочным членом общества, хм. С какой стороны не подступись – идеальный профессионал.
- А человек?
- Спокойный и уравновешенный. Скрытный. Все.
- Завтра смотри в оба. Я на тебя надеюсь.
- Да, да, да…»
Сасори в строгом черном костюме быстро шел навстречу Дейдаре. Не глядя в глаза блондину и не говоря ни слова, он пожал ему руку и направился в зал заседаний. Тсукури проглотил готовое сорваться с губ приветствие. В груди поднималось какое-то мутное чувство. Ничего не оставалось делать, как догонять красноволосого адвоката.
Дейдара шел по коридору. Вся внутренняя отделка здания суда давила своей солидностью и внушительностью. Сияющий паркет, темное дерево и большие картины в резных рамах. В зал заседаний вела такая же тяжелая темного дерева дверь с неудобной огромной ручкой. Дейдара потянул дверь на себя, тугая пружина еле-еле поддалась, и он очутился внутри. Многие участники процесса уже прибыли и занимали свои места – слева располагались сторонники компании Тсукури, справа – такие же многочисленные представители Орочимару. Блондин осмотрелся. Как ни странно, Якуши Кабуто не оказалось среди присутствующих, что Дейдару заметно воодушевило. Он оглядел зал. По обе стороны от судейского стола в деревянных кадках возвышались две разлапистые пальмы, а на стене была изображенная барельефом Фемида, причем Дейдаре показалось, что голова ее скептически наклонена, а на губах ехиднейшая ухмылка. Он моргнул. Фемида исправилась.
Сасори сидел в первом ряду и разбирал документы. Дейдара пристроился рядом. Очень хотелось поговорить о чем-то, хоть о чем-нибудь, лишь бы наконец разорвать это тяготеющее молчание, в гомоне окружающего мира кажущееся еще напряженнее.
- Дейдара, - не поворачивая головы, вдруг позвал Сасори.
- Да? – у Тсукури даже что-то екнуло внутри. Приятно, надо сказать.
- Что-то случилось? Вы слишком напряженно держитесь.
- Что? Да нет…
«Конечно, случилось! Я вот сижу и думаю, предашь ты нас или нет!»
- Вот как?
«Хоть бы голову повернул»
- Не переживайте так. Ваш отец – очень умный и предусмотрительный человек.
«Поверни голову»
- Интересное это дело, самое, пожалуй, сложное в моей практике.
«Поверни голову»
- Знаете, с этим судьей я уже работал однажды. Вполне приятный человек.
«Просто заткнись и поверни голову»
- Дейдара, а вы знаете миф о Фемиде?
«Прекрати. Посмотри на меня»
- Когда-то «Легенды и мифы Древней Греции» была моей любимой книгой. Давно. Эти боги… хм.
«Я тебе сейчас врежу, и плевать на процесс. Посмотри на меня»
- Чем плохи олимпийские боги, хм? – сквозь зубы, превозмогая бешенство, выдавил Дейдара.
- Не сами боги, а люди, которые им поклонялись. Представляете, Дейдара, они умудрялись восхвалять и почитать столько идолов подряд, причем полностью отдаваться этой вере и даже приносить жертвы! – Сасори все так же рылся в документах, что-то подчеркивал, что-то просматривал и откладывал в сторону, но, так или иначе, взгляд на собеседника не поднимал.
- Вы против истово верующих людей?
- Я против огромного количества богов.
- Вы не верите в бога, хм? – вопрос был задан, лишь чтобы что-то спросить.
- Бог должен быть один или не быть вообще.
«Посмотри на меня»
- Но, в конце концов, это личное дело каждого. Атеизм, монотеизм или многобожие – мне все равно.
«Тебе вообще на всех все равно. Посмотри на меня, мать твою!!!»
- Самое главное в любой ситуации – сохранять рассудок, только и всего. Вера в эту категорию тоже должна входить, тогда не будет столько войн на религиозной почве.
«Посмотри на меня!!!»
- А? Вы что-то сказали? О, да, спасибо!
- Встать, суд идет!
Дейдара понял, что чуть не выдал все свои эмоции. Благо, вышедший судья отвлек внимание адвоката на себя. Градус волнения блондина подскочил до предела. «Только попробуй проиграть, я тебе прямо здесь шею сверну, не отходя, так сказать, от кассы…»
А судья, грузный седой мужчина со щеточкой усов на усталом лице, тем временем зачитывал обстоятельства дела. «Tsukuri Corporaited» на этом процессе выступала ответчиком: у старого змея Орочимару хватило наглости даже подать в суд.
Долгое и нудное выяснение всех подробностей ввело Дейдару в легкий транс. Ему было жарко и душно. Фемида, глядя из-под повязки на все это безобразие, попыталась обмахнуть его весами. Блондин исподтишка пригрозил ей кулаком. Вот еще, вдруг уронит чего. Тем временем свое выступление закончил адвокат Орочимару – высокий худой мужчина с зализанными назад черными волосами и впалыми щеками. Тсукури покосился на Сасори. Пришла его очередь показать себя. Сердце гулко стучало «бум-бум-бум…»… Кровь давила на виски. Дейдаре невероятных трудов составляло выглядеть внешне спокойным. А Акасуна смотрел на лежащие перед ним документы и как будто пытался прожечь их взглядом. Губы его сжались в одну тонкую нитку, между бровями залегла морщинка. Даже, казалось, нос заострился. Дейдара не был уверен, что он дышит. Необъяснимый порыв…
- Господин Акасуна?
- А? – словно его напугали или наоборот вырвали из страшного кошмара.
- Вы верите в бога, хм? – непонимающий, ошарашенный взгляд. Зато он смотрел прямо в глаза Дейдаре. Непроницаемые, отрешенные карие глаза теперь были напуганными и потерявшимися. Но уже через секунду Сасори пришел в себя.
- Поговорим об этом позже, хорошо? – он вышел вперед. Легко встряхнул волосами, плавно повел рукой, тонко усмехнулся и вот – зал уже под властью чар великого Кукловода. Он опутал вас своими нитями, а вы и не заметили. Вы просто рады этому. Он лишь шевельнет пальцами, и вы исполните его волю. Непревзойденная, тонкая игра настоящего мастера своего дела.
А Дейдара, глядя на все это «кукольное представление», вполуха слушал речь адвоката и вспоминал вчерашний день. Ему удалось пообщаться сразу с обоими своими родителями – сразу после ухода от отца позвонила из Франции мать. Какую причину придумал Хикару, чтобы объяснить собственное отсутствие на процессе – одному богу ведомо, однако факт оставался фактом: Изуми уже была в курсе почти всех последних событий. Она быстро и весело трещала в трубку, периодически сбиваясь на французский. Из всего сказанного матерью Дейдара понял только что исследование ресторанов проходит вполне успешно, Париж сияет, а обходительность местного обсуживающего персонала не знает границ. Но Тсукури знал, что не все так просто. И после десяти минут пустого и бесполезного трепа, мать с места в карьер перешла к сути своего звонка.
« - Дейдара, обещай, что выполнишь мою просьбу.
- Мам, ты опять за свое? – скривился сын. – Что на этот раз случилось?
- Нет, пообещай сначала.
- Иногда ты ведешь себя как маленький ребенок. Ну, хорошо, обещаю.
- Отлично! Тогда сходи в церковь и поставь свечку.
- Чего?! – у Дейдары от удивления отвисла челюсть.
- А ну, не спорь! – в голосе матери послышались стальные нотки. – Ты обещал!
- Ох, мам, ну зачем это? Ты же знаешь, я не верю в подобную чушь, да…
- Зато я верю! – рявкнули на другом конце провода. – И еще одно слово против – по моему возвращению заставлю помогать в создании ресторана!
Парень вздрогнул. Ну уж нет, только не это.
- Ладно, - нехотя протянул он.
- Здорово! – Дейдара почти воочию увидел, как просияла мать. – Тогда чтобы сейчас же это сделал!
- Сделаю. Прямо сейчас.
- Какой ты у меня молодец! Ну, все, завтра жду хороших новостей! Пока, целую!»
Дейдара положил трубку и прикинул, как далеко находится ближайшая церковь. Оказалось – очень далеко. Показав язык ни в чем не повинному телефону, блондин нырнул в машину. Он, наконец, пересел на «БМВ» и теперь мог безбоязненно летать по заснеженным дорогам, не рискуя перевернуться на первом же опасном повороте. Черная немка, хищно сверкнув глянцевым боком, зарычала и сорвалась с места. В любое время года Дейдара оставался верен своему принципу «хорошая езда – быстрая езда».
Поскальзываясь на обледеневших ступенях, Тсукури вошел в церковь. Большое светлое помещение, плитки на полу отражают цвета витражей, от алтаря вверх и в стороны разбегаются, подобно лучам солнца, стрелы декоративной отделки… Красота, совершенно не трогающая чуждого религии блондина. Он быстро купил свечку и только хотел пойти поставить ее, быстро отделавшись от нудного и бессмысленного поручения, как вдруг… Дейдара остановился как вкопанный. Кроме него внутри было еще несколько прихожан. Кто-то молился, кто-то просто ходил, осматриваясь, кто-то осторожно и тихо переговаривался, но блондин смотрел только на одного человека. На стоящей в середине скамье сидел, опустив голову на сложенные замком руки, не кто иной, как Акасуна Сасори. Первым рефлексом у Дейдары было спрятаться за колонну, что он и проделал. Адвокат его не заметил. Едва ли он вообще тогда что-либо вокруг себя замечал. Сердце блондина колотилось как безумное. Он понимал, что подходить сейчас на правах старого знакомого – совершенно не вариант, посещение церкви – дело интимное. Мало ли что у него могло случиться. Кстати, действительно, а что? Дейдара мгновенно покраснел. Было неимоверно стыдно, но до ужаса интересно, что же именно могло привести в подобное место холодного и ироничного Кукловода. Он осторожно выглянул из-за колонны. Акасуна по-прежнему сидел, скорчившись и не поднимая головы. «Может, он перед каждым процессом так делает? Неужели настолько верующий?» - мысли огненными вспышками проносились у Дейдары в голове. Он попытался вспомнить все известные ему церковные праздники. На сегодняшний день вроде ничего не намечалось, так что же все-таки забыл Акасуна Сасори в этом небольшом храме? Дейдара ощущал нарастающее возбуждение. Ощущение приближенности к тайне манило, растягивая губы в самую порочную из всех возможных улыбок. Просьба матери о свечке была забыта, а сама свечка уже давно смята в горячей ладони. Интересно, интересно… Неизвестность всегда притягивает, даруя ощущения, сходные с сексуальными. А еще Дейдара очень боялся, что адвокат его заметит. Богатое воображение сразу нарисовало подходящую картину:
« - Дейдара, что вы здесь делаете?
- Да ничего особенного, так, за вами слежу.
- Я сделал что-то, что вызвало у вас подозрения?
- Да нет, я просто вуайерист»
Кошмар! Дейдара потряс головой, пытаясь выкинуть отвратительные мыслишки. От представленной картины он покраснел еще больше, хотя, казалось, сильнее уже и некуда. Нет, определенно нельзя, чтобы Акасуна его заметил. Иначе, если он не сгорит от стыда сейчас, то обязательно сделает это потом, под насмешливым взглядом непроницаемых карих глаз. Но ведь он не может вечность стоять тут и ждать, пока его величество Кукловод соизволит покинуть помещение! Свечку, конечно, можно было поставить и так, места для этого располагались позади от скамей, но любопытство было самым страшным пороком молодого Тсукури. Он скорбно взглянул на скомканную и поникшую восковую палочку в своей руке. Да уж, свечкой сейчас это можно было назвать только с очень большой натяжкой. Дейдаре стало совсем стыдно. Стараясь по-хамелеоновски слиться с интерьером, он быстро перетек в другой угол, туда, где и покупал горючее изделие. Приобретя очередную свечку, он быстро поставил ее рядом с другими и приготовился к томительному ожиданию. Дейдара и сам не знал, чего хочет добиться. Не по лицу же читать личные проблемы Кукловода! Но внезапно ему пришлось насторожиться и напрячь слух – к сидящему Акасуне подошел священник.
- Ты давно сидишь, сын мой. Не желаешь исповедаться?
Сасори поднял на него мутный взгляд.
- Спасибо, святой отец, боюсь, это не поможет.
Священник хмыкнул. За свою жизнь он слишком много раз слышал такой ответ.
- А ты попробуй. Бог услышит тебя.
- Мой бог покинул меня.
Дейдара едва успел метнуться за другую сторону колонны, как мимо него быстро прошагал Акасуна. Хлопнула дверь. Тсукури почувствовал, что ноги ощутимо дрожат. Ого! Бог его покинул, надо же! «Нашел время, сваливать накануне процесса» - гневно подумал Дейдара о неизвестном боге. Тсукури потер шею и стал размышлять, что же делать дальше. Ну, во-первых, конечно, не выходить из здания сию же секунду – Сасори мог еще не уехать. Во-вторых, попытаться завтра разузнать причины столь неожиданной религиозной экскурсии. А в том, что это был именно неожиданный единичный случай, Дейдара не сомневался. Ну не походил Акасуна на свято верующего человека, скрупулезно исполняющего все церковные предписания! Как ни крути, а порочность молодого адвоката сквозила в каждом, даже самом невинном жесте и взгляде. Но раз «бог его покинул», то это нечто экстраординарное. «Расстался с кем-то?» - подумал блондин. Да, это выглядело самым правдоподобным объяснением. Нельзя же всерьез допускать версию о религиозных метаниях адвоката Сасори. А в-третьих, над предстоящим процессом нависла серьезная угроза. Каким бы профессионалом Акасуна ни был, он все-таки, прежде всего, человек, со своими слабостями, привязанностями и проблемами. А раз уж он сказал «бог», то этот человек очень много значил для него. А мало ли история знает примеров, когда из-за любовных проблем рушились города, перекраивались границы стран, проливались целые моря крови?
«Ох, как бы не вышло это боком»
- Суд удаляется для постановления решения! – эти слова и удар деревянного молотка вывели Дейдару из воспоминаний. «Неужели?! Так быстро?!» Он встрепенулся и метнул взгляд на Сасори. Тот стоял, опершись об их стол. Непроницаемое лицо, едва заметная равнодушная улыбка. Дейдара прищурился. «Молодец, Кукловод, хорошо поработал! А с нами что теперь будет?»
Десять минут ожидания показались Дейдаре вечностью. Чтобы хоть как-то избавиться от нервного напряжения и убить время, он начал гипнотизировать взглядом вконец распоясавшуюся Фемиду. А богиня правосудия времени даром не теряла – то в складках летящего одеяния промелькнет стройная ножка, то особенно эротично изогнется открытое хрупкое плечико… Тсукури оправдывал себя тем, что это все нервы. Фемида скептически изгибала бровь. Но вот, дверь слева от трибуны открылась, и из нее показался судья. Дейдара почувствовал, как во рту стало кисло, а внутренности скрутило в тугой и длинный жгут. Он не может провалиться. Слишком много сил было положено на достижение результата. Да и к тому же, гордость не позволит проиграть этому старикашке. Да, собственно, вообще никому проиграть не позволит.
- Оглашается приговор.
А через несколько минут зал утонул в громе восторженных воплей, смеха и аплодисментов подзащитных Акасуны. Орочимару остался с носом, адвокат выполнил свою миссию. Сасори поднял голову вверх и посмотрел на подмигивающую лампу. Браво, Кукловод. Ты превзошел самого себя. Марионетки рукоплещут, ты – в центре арены, а вокруг тебя беснуется толпа. Ты получил свой гимн, одновременно с этим получив свой реквием по мечте. Получил свободу. Акасуна, не обращая внимания ни на кого вокруг, на подкашивающихся ногах вышел из зала заседаний. На улицу… На воздух…
В этот момент в доме Учихи Итачи сломалась турка. Он всего лишь взял ее, чтобы убрать в шкаф, но от легкого прикосновения она распалась на две части - сама емкость покатилась на пол, а ручка осталась у него в руке. «Болтик развинтился?» - с удивлением подумал Учиха-старший и стал собирать получившийся конструктор.
Саске же тем временем вышел с собеседования из одного юридического агентства. Для нормальной работы была нужна какая-никакая но практика. А ему отказали. Саске был расстроен и зол. Сколько еще таких контор придется обойти, прежде чем его возьмут хотя бы на самую низкооплачиваемую должность? Но сдаваться он не собирался и решил сначала прийти домой и нажаловаться Итачи, а завтра повторить попытку в другом месте.
Дверь распахнулась, выпуская красноволосого парня на крыльцо. Морозный воздух приятно охладил разгоряченный лоб. Он несколько секунд постоял, наблюдая за облачками пара от своего дыхания. Вечерело. Небо и снег приобрели полупрозрачный розоватый оттенок. Легкий ветерок гладил щеки, и Акасуна был почти рад всему происходящему. Но к нему уже спешили неутомимые журналисты. Сасори поморщился. Вот их еще не хватало. Но, видимо, госпожа удача решила сжалиться и сделать ему небольшой подарочек в виде вовремя вышедшего из дверей Дейдары. Конечно, все внимание репортеров тут же переключилось на самого главного представителя стороны победителей. Сасори вытряхнул из пачки предпоследнюю сигарету и затянулся. Никогда в жизни он еще не был так рад проскальзывающему в легкие никотину. Давление мгновенно упало и стало легче дышать, а зрение обострилось. Надо бы прогуляться… Акасуна медленно спустился с крыльца и пошел налево. Почему налево? А почему бы и нет? Разницы Сасори уже не ощущал. Он мог идти, мог стоять, лежать, говорить, молчать, жить, но все сводилось к одному – умирать. Не было совершенно никакой разницы, что именно он будет делать, важно лишь то, что все это теперь не имело смысла. Выиграв дело Тсукури, он автоматически потерял последнюю возможность быть с Учихой Итачи. Рядом раздалось шипение шин.
- Господин Акасуна!
«Господи, только не он…»
- Господин Акасуна, вас подвезти, хм? – Дейдара улыбался во все тридцать два зуба. Счастливый, яркий, гордый, довольный…
- Нет, спасибо, я немного прогуляюсь.
- Не хотите отметить нашу победу? Ведь это все только благодаря вам, да!
- Как-нибудь в другой раз, вы не против? – Сасори был уверен, что блондин ожидал другого, и отказ Акасуны его покоробил.
- Жаль. Но в ближайшее время это сделать нужно обязательно, да! До встречи, господин Акасуна!
Сверкнув дисками, черная «БМВ» унесла хозяина отмечать триумф. А Сасори так и остался стоять, слегка усмехаясь. Теперь он станет абсолютным лидером среди адвокатов самых высоких рангов. Тсукури «по секрету» расскажут своим знакомым о его неподкупности даже Орочимару, и рейтинг Кукловода взлетит да небес. Да, вся эта многоходовая комбинация с множеством возможных вариантов и исходов была только для одного – уйти красиво хотя бы в собственных глазах. И если уж не удается получить человека, то хотя бы не отказываться от перспектив и будущих денег. Сасори пробрал нервный смех. Он никак не мог осознать ни себя, ни реальность. Одно короткое слово «все», а сколько боли и пустоты в себе хранит! Вот как раз эти самые его составляющие Сасори и не хотел признавать. Он взглянул на часы: 16:42. Ну что ж… Подобные ситуации во все времена заканчивались одинаково.
Дейдара хотел только одного – выплеснуть куда-то накопившуюся энергию. Никакой оргазм не шел ни в сравнение с тем душевным подъемом, который он испытывал, после победы в суде. А Акасуна-то каков! Тсукури усмехнулся, с силой вжимая в пол педаль газа. Не поддался, значит, на Орочимаровские посулы? Ну что ж, похвально! Хотелось бы, конечно, отметить с ним это дело, как никак, «Tsukuri Corporaited» осталась при своих активах только благодаря ему. Но – не хочет, значит, не хочет. «Тоже мне, птица высокого полета!» - фыркнул Дейдара. И поймал себя на мысли, что отказ Кукловода от праздника задел его чуточку больше, чем следовало бы. «И правда, пора отдохнуть…» Но сначала…
- Привет, мам! Представляешь, мы выиграли! Ты счастлива? Я да!

***
Двери клуба распахнулись, впуская внутрь красивого блондина с яркими голубыми глазами. Дейдара остановился на секунду, втянул носом воздух и почувствовал пробежавшую по телу приятную дрожь. Вокруг гремела музыка, танцующую толпу то и дело освещали вспышки прожекторов, выхватывая из общей беснующейся массы отдельных людей. В воздухе стоял тяжелый, томный запах табака, дорогого алкоголя, молодости и желания. Общая атмосфера уводила вдаль от реальности, заставляя расслабиться, поддаться, влиться в течение этого клубного кумара, стать одним из этой извивающейся толпы. Без мыслей. Без сомнений. Без разницы. Только адреналин и стук крови в венах. И музыка «бом-бом-бом»…
«Эх, как хорошо! – зажмурился в предвкушении Дейдара. – На сегодня я весь твой, о великая обитель порока!»
Пройдя чуть глубже в зал, он увидел за дальним столиком знакомых, помахал им рукой, но подумал, что прежде чем присоединяться к компании, необходимо промочить горло чем-нибудь незабываемо горячительным, и направился к бару.
- Б-52! – бросил он бармену и, наблюдая за аккуратным, ловким смешиванием ликеров, одновременно окинул взглядом соседей по барной стойке. И буквально прирос к стулу. В двух метрах от него сидел вдрызг пьяный, растрепанный и совершенно несчастный Акасуна Сасори. Дейдара дернулся, было, тут же пойти и поздороваться, но его остановила мысль, что адвокату вряд ли понравится, что кто-то из знакомых застанет его в таком состоянии. А Кукловод, казалось, вообще никого и ничего вокруг не замечал. Сидел, уставившись пустым взглядом в одну точку. «Сколько ж ты выпил? – пронеслось в голове у Дейдары. – Явно давно сидишь. Разборки с богом покоя не дают?»
- Ваш коктейль, - голос бармена был заглушен другим, женским, писклявым и пьяным.
- Привет, красавчик! – Тсукури покрутил головой, пытаясь увидеть, к кому обращались. И был неприятно удивлен, заметив рядом с Акасуной рыжую девицу, одетую… хотя, скорее, раздетую. Дамочка наклонилась к адвокату, ее впечатляющих размеров бюст, стиснутый тугой шнуровкой корсета, оказался прямо у него перед глазами. Сасори смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Он совершенно не понимал, для чего это странное создание вырвало его из собственных тягостных мыслей и что это за еще одно непонятное существо, оттеснившее ее в сторону и, зашипев знакомым голосом, приказало ей проваливать отсюда. Соображал Акасуна очень туго, но длинные светлые волосы и нахальные нотки в голосе все-таки узнал.
- Дейдара? – язык Кукловода заплетался, и он еле смог выговорить одно слово.
- Собирайтесь, господин Акасуна, хм, я отвезу вас домой. Не стоит вам больше пить, да, - обычно шальной взгляд блондина был абсолютно серьезен, и когда Сасори попытался отмахнуться от него, Дейдара ловко перехватил его руку и закинул к себе на шею, одновременно поднимая Кукловода со стула и придерживая за талию.
- Он оплатил счет? – спросил Тсукури у бармена. Тот отрицательно покачал головой. Дейдара чертыхнулся, кое-как одной рукой достал кошелек и отсчитал названную сумму, рассчитавшись и за свой, так и не выпитый, Б-52.
Акасуна что-то неразборчиво мычал, пока они продвигались к выходу из клуба. Дейдара не обращал внимания. Он вообще находился в непонятном состоянии – хоть вокруг и гремела музыка, заставляя толпу биться в очередном припадке эпилептических конвульсий, он ощущал себя и Сасори странным островком спокойствия в этом безумном, тонущем в алкогольном угаре, мире.
С трудом засунув расслабленное тело адвоката в машину, Дейдара выдохнул и понял, что сейчас предстоит самое сложное.
- Господин Акасуна! Господин Акасуна! Где вы живете? – блондин пытался вытянуть из Сасори хоть слово. Безуспешно. Тот спал, опершись на окно и положив голову на сгиб локтя. Тишина улицы и спокойствие при звуках знакомого голоса сделали свое дело – Акасуна отрубился, как только Дейдара усадил его в машину. А Тсукури вздохнул и цокнул языком. Видимо, ему больше ничего не оставалось. «БМВ», взрывая фонтанчики снега из-под колес, рванулась к дому блондина.

***
Итачи Учиха щелкнул пультом от телевизора. Вечерний выпуск новостей порадовал – компания Тсукури вновь безоговорочно принадлежит первоначальным владельцам, а благодарить за это стоит непревзойденного мастера слова и судебных интриг, адвоката Акасуну Сасори.
«Значит, ты выиграл. Потрясающе, как всегда!» - восхищенно думал Итачи. А перед глазами все еще стояла картинка – всего один кадр: репортеры столпились вокруг Дейдары Тсукури, увлеченно расспрашивая его о прошедшем заседании, а сзади с сигаретой в зубах стоит Сасори. Пальто распахнуто, руки в карманах, а сам, расслабленный и очень уставший, смотрит вдаль. Итачи чувствовал теплоту. Он был рад хотя бы так узнать, что ничего глобально не изменилось, что Сасори по-прежнему великий Кукловод и у него все в порядке, по крайней мере, выглядел он лучше, чем при их последней встрече. Откуда Итачи было знать, что всему виной была проклятая болезнь, за последние дни как-то незаметно исчезнувшая и больше не мучавшая Акасуну.
- Ты рад за него? – раздался голос сзади.
Итачи резко обернулся. Значит, Саске все видел… Старший Учиха подобрался. Неужели сейчас снова начнется?
- Да не переживай ты! – Саске улыбнулся, подошел и сел рядом, передавая брату с подноса одну из чашек с чаем.
- Рад. Правда, рад. Он действительно лучший в своей профессии.
- Знаешь, сейчас я даже начал думать, что это хорошо, что все это время ты был с ним, а не с каким-нибудь моральным уродом.
Итачи ошарашено смотрел на брата. Он не верил своим ушам. А Саске, бросив на него взгляд, прыснул со смеху.
- Я же говорю – все нормально! Это уже не имеет значения. Но, Итачи, увижу сейчас с кем-нибудь – убью на месте! – Саске говорил шутливым тоном, но старший чувствовал, что именно так он и сделает при малейшем намеке на измену. Он обнял брата и поцеловал в висок, чуть не расплескав чай из чашек.
- Ты же знаешь, я люблю тебя, малыш!
- Я тоже люблю тебя, Итачи.

***
Дейдара, пыхтя, дотащил-таки спящего Акасуну до своей квартиры и, сгрузив ношу на диван в гостиной, стащил с него туфли и пальто. Потом, немного замешкавшись, снял с адвоката пиджак и, приподняв ему голову, убрал галстук. За все время столь близкого тактильного контакта с Акасуной, Дейдара не раз успел поразиться прямо-таки юношеской хрупкости и тонкости этого человека. Вот и сейчас Тсукури заворожено смотрел на открывшееся белое запястье, которое, казалось, можно было перехватить двумя пальцами и легко сломать. Дейдара моргнул. Наваждение не исчезло, но хотя бы отошло на второй план. Он принес плед и укутал им спящего адвоката. И подметил уже ставшее привычным сочетание – красные волосы и белая кожа Сасори и красная обивка дивана и белый пушистый плед. Тсукури хмыкнул, потянулся и пошел спать сам. В этот момент он совершенно не жалел, что не провел эту ночь в клубе, как планировал.
Утро в квартире Тсукури разносило вокруг манящий кофейный аромат. Дейдара, выспавшийся и отдохнувший, колдовал у плиты, создавая апофеоз своего кулинарного таланта – омлет с хлебом. Кофе уже был почти готов, когда из гостиной донесся тихий стон, затем шелест одеяла и через несколько секунд взору блондина предстал взлохмаченный, страдающий похмельем и красноглазый Акасуна Сасори.
- Доброе утро, хм! Как спалось? – бодро поприветствовал его Дейдара.
От столь громких звуков Акасуна поморщился и потер виски.
- Дейдара… Значит, мне не приснилось, что это ты меня забрал из клуба?
- Хм, нет! Это действительно был я. Приношу свои извинения за такое бесцеремонное прерывание общения с бутылкой, но оставлять тебя там, когда ты уже СТОЛЬКО выпил, было просто бесчеловечно, да. А адреса своего ты мне так и не сказал, просто уснув в машине. Да, кстати, ванная там, - он ткнул пальцем направо. Сасори, потерев лицо ладонями, отправился приводить себя в порядок, а Дейдара вновь принялся любовно обхаживать свой омлет.
Минут через пятнадцать они наконец сели завтракать.
Сасори, держась одной рукой за голову, второй – за кружку с кофе, горестно вздыхал. Дейдара похихикивал, глядя на него, но старался делать это незаметно – обижать страдающего похмельем Кукловода ему не хотелось.
- Сколько я вчера выпил? – глухим голосом спросил Сасори.
- Ну, судя по количеству цифр в счете – немало. Ванну наполнить бы, конечно, не хватило, но вот небольшой тазик… - Дейдара, уже не стесняясь, откровенно ухмыльнулся.
- О черт… А кто счет оплатил?
- Кто, кто… Я, конечно! Ты был не в состоянии даже шлюшку отшить, не то, что в деньгах разбираться!
- И шлюшка была? О, господи… Деньги я верну. Какие еще подробности мне предстоит узнать?
- Да никаких особо. Я пришел в клуб, захотел выпить, подошел к бару – там ты сидишь и глушишь, а тем временем тебя склеить пытаются. Ну, я тебя и спас от загребущих ручонок этой рыжей. Хотя, может, не стоило, хм? Там все при ней было, да… - Дейдара оценивающе хмыкнул.
- О, спасибо, Дейдара. На хрен такие приключения, больше вообще пить не буду.
Тсукури откровенно расхохотался. Сам он периодически тоже заводил такую песню.
- Да ладно тебе! И вообще – звал же вместе отмечать, нет, надо было одному, без присмотра, нажраться неизвестно где! Это еще хорошо, что я там совершенно случайно оказался, да! А так посидели бы, выпили цивилизованно, и никаких проблем бы потом не было.
- Ох, да знаю я… Не капай на мозги.
- Не буду капать на гениальные мозги! – давно Дейдара так не веселился. И давно не был так рад кого-то видеть с утра на своей кухне. Вся атмосфера казалась ему давно устоявшейся – как будто уже далеко не первый раз они встречают утро вместе, пьют кофе и шутливо переругиваются. Акасуна настолько органично вписывался в его квартиру, что казалось, он всегда тут жил.
- Сасори!
- Господин Акасуна.
- Что? – не понял Дейдара.
- Официально мы не переходили на «ты». Так что "господин Акасуна".
Тсукури почувствовал праведное возмущение и гнев. Да что этот сноб о себе возомнил?! После всего, что Дейдара для него сделал?!
- Да?! Отличная благодарность! Спасибо, господин Акасуна, что позволили вытащить вас из вчерашнего дерьма! Пей свой кофе и проваливай, скотина неблагодарная!
- Дейдара…
- Пошел ты! – Дейдара хотел резко вскочить, но был удержан за руку. А через секунду понял, что адвокат смеется. – В чем дело, мать твою?!
- Извини, пожалуйста, я не думал, что ты так серьезно это воспримешь. Я пошутил.
- Пошутил он… - блондин выдернул руку, все еще пыхтя от возмущения. – Шутник гребаный…
- Ну, правда, извини. За мое спасение можешь меня хоть редькой называть. И, да, спасибо. Ты мне очень помог за последнее время.
- А что случилось? – насторожился Тсукури. – Может, ты скажешь, из-за чего чуть не потерял человеческий облик?
- Это все уже не важно. Было, да прошло. Кстати, что у нас на завтрак?
Блондин только фыркнул от такой неповторимой наглости. А омлет действительно оказался очень неплох.
Позавтракав, Дейдара пошел собираться – нужно было довезти Сасори до его машины. А сам Акасуна, наконец, решил выглянуть в окно.
Он стоял и размышлял о превратностях судьбы. Вид из окна Дейдары был очень знаком, даже слишком. Пусть на несколько этажей выше, пусть окна его выходили на другую сторону, но все равно - слишком часто он видел эту дорогу, торговый центр и стоянку за последние два года. Приезжая в квартиру на пятом этаже, принадлежащую Учихе Итачи. Холодок снова начал вползать в сердце, но Сасори встряхнулся и силой выбросил из головы гнетущие мысли. Все, закончилось. Он сам выбрал свой путь. Больше никаких унижений и траты нервов. Из комнаты донесся глухой стук, вопль, а затем отборный мат Дейдары. Кажется, он что-то уронил. Вот гиперактивное создание! Сасори усмехнулся и пошел узнавать причину криков.
- Ох, ты не мог бы ехать помедленнее? – поморщился Акасуна после первой минуты «полета» на «БМВ» с Дейдарой в качестве пилота.
- В чем дело? Я нормально еду, да. Ты, между прочим, тоже быстро катаешься.
- Быстро, но не настолько. Я езжу, а не летаю. Мне пока еще жизнь дорога.
- Да ну? – количеству яда в голосе позавидовала бы даже королевская кобра. – А вчера по тебе и не скажешь было!
- Ой, да хватит уже припоминать, - скривился Сасори.
- А ты не мешай вести.
- Да я и не мешаю.
- Вот и не мешай.
Сасори с трудом удержался, чтобы не показать ему язык, и от мыслей об этом детском жесте стало до неприличия весело. А через полчаса он, махнув на прощание Дейдаре рукой, уже нырнул в салон своего любимого «Ниссана». Поправил зеркало и, поймав в нем свое отражение, подумал, что все закончилось хорошо. Как бы то ни было, это лучший вариант развития событий. Сасори нажал на педаль газа и приятно удивился тому, что машина сразу послушно двинулась вперед. А судьба между тем продолжала плести макраме цветными нитями жизни, периодически вставляя в узелки пушинки случайностей.