Против Естества
| Большинство людей, неважно, будь то союзники или противники, считают Кисаме крайне жестоким существом. Кроме того, его облик и повадки несколько мешают рассмотреть в нем нечто большее, чем просто зверя, по какой-то неведомой причуде природы, наделенного способностью говорить и мыслить. Иногда, даже вполне рационально. Никто при этом, конечно, не задумывается о том, каково на самом деле жить, все время находясь в разладе с собственной природой. Человек в нем не испытывает необходимости убивать и не получает от этого удовольствия, но процесс боя захватывает его. Сражения для Хошигаке необходимы, как воздух, потому, что он не из тех, кто может долго сидеть на месте. Как и любой шиноби, он не умеет жить вне войны. Однако, как бы то ни было, он все-таки действительно остается отчасти животным и не просто животным, а хищником. Так что вполне естественно, что запах крови и страха часто лишает его способности... мыслить трезво. Чаще всего им движет в бою обыкновенный инстинкт. А какой инстинкт у акулы? Но, конечно, помимо жажды крови... есть еще кое-что. Акулы редко придерживаются одиночного образа жизни. И для него, рожденного в родстве с этими созданиями, одиночество бывает даже намного тягостней, чем кто-либо может вообразить. Это попросту противоречит его образу жизни и его открытой личности. Вот потому он с таким упорством и оберегает своего напарника, хотя со стороны и не скажешь, что Хошигаке так сильно привязан к гению из клана Учиха. Просто... каким-то образом Итачи всегда удается напомнить ему о том, что он, Кисаме, все-таки человек. С Учихой трудно, а мечник не привык решать настолько сложные задачи. Но все-таки ничто еще не увлекало и не очаровывало его так, как Мастер Шарингана. В глазах Кисаме, Итачи был чем-то необъяснимо удивительным. Для Воина из Клана Акул даже самые темные и бурные воды были куда ясней и понятнее, чем Учиха. И все-таки... Это было совсем не в его природе... вот так вот смотреть на тонкий изящный профиль, отмечать каждое движение... каждую полуулыбку, появляющуюся так редко и только в разговоре с ним, от чего внутри все время немного теплело... искать взглядом глубокие темные глаза, вечно скрытые за кровавой пеленой Шарингана... надеяться, что сегодня Итачи устанет и позволит кровавому мареву выцвести полностью, до самого темного агатового оттенка... такое случалось всего несколько раз, но Кисаме помнит. Когда это происходит, взгляд Учихи становится каким-то потерянным... и редко-редко, но все же... Итачи сам касается руки напарника, словно убеждая себя в том, что Кисаме все еще рядом... все еще с ним. Руки у Итачи почти всегда холодные, и от этого ощущения в голову мечнику приходят порой странные мысли. Он без особого труда мог бы сломать тонкое белое запястье, но даже его животная половина в кой-то веки имеет схожее с человеческой мнение. Куда лучше было бы просто взять в свои руки эти узкие ладошки... и держать, пока они не начнут теплеть. Позволит ли? Было время, когда Кисаме думал, что напарник даже не посмотрит без надобности в его сторону, все-таки Учиха Итачи всегда оставался непредсказуем, как внезапная волна в штиль. Он мог игнорировать Кисаме почти весь день, а потом вдруг во время привала садиться рядом, опираясь своим плечом о плечо напарника и молчать уже не напряженно, а как-то даже... уютно. Он мог бросать колкие, опасные взгляды на Хошигаке, а потом вдруг ложиться на ночлег совсем рядом, закрывая глаза еще в то время, когда Кисаме не спит. Он мог быть холодным и чужим, как небо в Стране Снега... и одновременно с этим смотреть так... устало, немного печально. Как будто хочет что-то сказать, но не может. Человек причин не осознает... а вот животное почувствует, на инстинктивном уровне. Кисаме понял. Он всегда понимал, с тех пор, как Итачи в одну из ночей вдруг на ощупь нашел его ладонь, и дыхание Учихи стало тише, спокойнее, только после того, как Кисаме ответил на это касание, легким пожатием. И после... когда Хошигаке впервые разбудило ощущение теплого, тонкого тела, прильнувшего к нему. И дальше...когда Итачи сам тянулся к напарнику, неуверенно, вслепую ища узкие губы. Мягко постанывал и дрожал в его объятьях.. хрупкий и невесомый... принимал его в себя, разделяя такое неправильное, но желаемое обоими тепло. Засыпал, устало опустив голову ему на грудь, и не протестовал, когда Кисаме, задумываясь, начинал перебирать пальцами длинные пряди, цвета воронова крыла... А то вдруг сам, протягивал руку и осторожно проводил кончиками пальцев по тонким пластинкам жабр, вызывая чуть слышный удивленный вздох и отвечая почти что улыбкой. Нет... для Кисаме все это действительно было против его природы... Но Учиха Итачи всегда оставался для него таким…загадочным, опасным, ласковым... как вода. А Кисаме... Кисаме действительно любил воду. Всем своим существом. Это была суть его естества. | |
|
| |
| Просмотров: 1664 | |
| Всего комментариев: 0 | |