- За углом еще двое, - прозвучал механический голос в микронаушнике.

- Понял, - ответил Какузу, прижимая ларингофон к шее.

Какузу стремительно нырнул за массивную колонну, в которую с шипением вонзились две разрывные пули. Мраморные осколки с мелодичным звоном посыпались на пол.

- И когда сдохнут эти сукины дети? – злобно прорычал наушник голосом Хидана. Секундная пауза на перевод дыхания, сопровождаемая щелчком пистолета-пулемёта.

- Когда мы их перестреляем, - мрачно отшутился Какузу, осторожно выглядывая из укрытия, и едва не поймав пулю в лоб. Снаряд просвистел аккурат возле уха, и окончил свой путь в бетоне стены.

- Ты капитан очевидность. Я спрашиваю, откуда они берутся? Они там что, размножаются?

Два одиночных провоцирующих выстрела, мат раненого противника, перемежаемый сиплым матом Хидана, и снова кратковременная передышка, которой незамедлительно воспользовались обе стороны для перезарядки оружия.

- Какузу, если я сдохну, ты будешь меня оплакивать? – прошепелявила рация. Какузу про себя удивился, как Хидан умудряется изменять интонацию голоса, ведь ларингофон преобразует беззвучные колебания гортани в радиоволны.

- Иди в жопу. И не подумаю рыдать над твоим гробом.

- А цветочки на могилку принесёшь?

Какузу метким выстрелом в грудь сразил неосторожно высунувшегося противника, и одернул прилипшую к лицу маску. Охранные решетки опущены с два часа тому назад; мраморная пыль фосфоресцирующим туманом повисла в воздухе. Система вентиляции отключена, дабы отслеживать перемещения наёмников.

С тихим треском погасла лампа дневного света. Какузу приспустил ворот черного бойцовского комбинезона; пальцы скользнули по старым шрамам, полученным в огневой точке. Как никогда остро он ощутил свою кожу, дубленную огнем и металлом.

- Стану я на тебя мертвого тратиться.

- Обижаешь, Кузя, - в наушнике раздался щелчок зажигалки. 

- Кретин, - процедил Какузу сквозь зубы. – Ты же выдашь свое расположение!

Автоматная очередь прервала разговор. Хидан серой тенью сорвался с места, перебегая за колонну. Автомат продолжал выплевывать очередями. Какузу швырнул «сверчка»: световая граната ослепила противника, и автомат замолчал.

Шорох осевшего на пол тела, и тихий стон человека, заполучившего ожог сетчатки глаза…

- Каким идиотом надо быть, чтобы засесть за барной стойкой, - невозмутимо прокомментировал происходящее Хидан. Какузу едва слышно перевел дух: с белобрысым напарником все в порядке.

- Вот я бы каждый день в гости на кладбище ходил, и цветочки бы приносил. Ромашки, васильки, незабудки…

- Спасибо, не надо, - буркнул Какузу. – Я собираюсь долго жить.

- Мы предлагаем вам сдаться! – громко проорал Хидан. Какузу тихо матюгнулся, на секунду оглохнув. В ответ на предложение Хидана раздалась нецензурная ругань, сопровождаемая автоматными очередями. Хидан чёрной тенью метнулся за следующую колонну, в которую тут же вонзились пули.

- Если считать по голосам, ориентировочно шестеро, - сообщил он Какузу. – Как ты думаешь, что в этом чёртовом сейфе?

- Мне насрать, что там. Я хочу поскорее развязаться с этим заказом, и получить свои деньги.

- Узко мыслишь, Какузу, - почти ласково отозвался Хидан. – Ведь в нем может оказаться оружие, способное прикончить всех нас. А ты за смерть проливаешь и свою, и чужую кровь.

- А разве ты не этим же занимаешься? – резко спросил Какузу.

Хидан затянулся, выпуская никотиновый дым через ноздри.

- У меня есть идея. Я получу этот гребаный сейф, и спрошу Пейна, за какой хлам он подставил мою задницу. Я хочу знать цену своей крови, и стоимость жизни этих придурков.